4. Движение «Католического действия»
Религия? — Да, но тогда бери свой молитвенник, а не Конфуция на веленевой бумаге и иди в церковь.
Освальд Шпенглер
В течение трех лет (1933—1935) в Испании существовала мощная политическая партия католического направления: Испанская конфедерация автономных правых, обычно именовавшаяся СЭДА. Маэсту пояснял, что он не вступил в нее, во-первых, вследствие своего последовательного монархизма и, во-вторых, из-за ее «тактики меньшего зла», неадекватной задачам «защиты Испа-нидад» 1. Принципиальное значение СЭДА состояло, по словам посвятившего ее истории книгу X. Туселя, в том, что она «если и не была в собственном смысле слова де-мохристианской партией, то во всяком случае стояла на пути превращения в нее» 2. Эта тенденция была в основном связана с движением «Католического действия», откуда вышли многие лидеры СЭДА.
Партия распалась с началом гражданской войны (оправдалось предчувствие Маэсту). Председатель партии X. М. Хиль Роблес эмигрировал в Португалию, часть бывших сэдистов заняла нейтралистскую позицию, часть более или менее активно поддержала Национальное движение. Р. Серрано Суньер, прежний лидер «Молодежи народного действия», организации, входившей в СЭДА, играл исключительно важную роль во франкистской политике 1937—1942 гг. Правда, став на время вторым лицом после Франко, он представлял тогда всего лишь самого себя как «человека режима», а не католическое те-
1 Maezta R. de. Frente a la República. Madrid, 1956. P. 305.
2 Tusell Gomez J. Historia de la democracia cristiana en España. Madrid, 1974. T. 1. P. 362-366.
89
чение. Последнее ассоциировалось более с фигурой министра просвещения X. Ибаньеса Мартина (бывшего депутата кортесов от СЭДА) в правительстве, сформированном Франко в августе 1939 г.
Затем положение католиков укрепилось. X. Ибаньес Мартин сохранил свой портфель в правительстве июля 1945 г., когда министром иностранных дел стал лидер «Католического действия» А. Мартин Артахо. Одним из мотивов его назначения был расчет на благоприятную реакцию дипломатического мира Западной Европы, где позиции христианских демократов становились весьма значительными 3. Испанское общество прореагировало на вступление в правительство Артахо слухами о данных ему «больших обещаниях» (учитывалось, в частности, что правительство было сформировано на следующий день после провозглашения «Хартии испанцев») 4. Министры-католики теперь уже определенно «представительствовали» в правительственной коалиции политических сил (в 1945 г. ее составляли также военные и фалангисты).
Артахо сделал послами своих единомышленников X. Руиса Хименеса (в Ватикан) и Ф. М. Кастиелью (в Перу). В июле 1951 г. при образовании нового правительства он способствовал передаче Руису Химинесу поста министра просвещения (Ибаньес Мартин оказался «слишком» консервативен, будучи связанным с ведущими деятелями «Опус деи»). Руис Хименес попытался проводить активную политику в духе некоторой культурной либерализации (об этом позже). Словом, на поверхности официальной жизни существовал в 50-е годы сектор «католической политики», соединенный традицией с расиу.-щенной СЭДА и существующим «Католическим действием».
«Испанская идея» приобрела при франкизме силу как> идеология; «Католическое действие» обладало силой как организация (непосредственно патронируемая церковью и Ватиканом). В узкополитическом плане носителями ира-вокатолической «испанской идеи» среди соперничающих течений и групп, претендовавших на участие в правительстве, были монархисты (время политиков из «Опус деи» еще не пришло). Очередное вступление монархистов
3 Пожарская С. П. Испания и США: Внешняя политика и общество. М., 1982. С. 159 Учитывалась также позиция Ватикана. См.: Gomez Perez R. El franquismo y la Iglesia. Madrid, 1986. P. 26.
4 Ridrujeo D. Escrito en España. Buenos Aires, 1964. P. 118-119.
90
в правительство5 воспринималось обществом как новая дань уважения «традиции», хотя сфокусированные на проблеме реставрации сторонники Альфонса XIII ограничивали «испанскую идею» главным образом ее монархической стороной. Монархисты не имели своих организаций — поглощенных «большой» фалангой. И так правока-толическая доктрина «испанидад» оказалась в конечном итоге в большой зависимости от прагматического курса каудильо, первоначально ее поддержавшего, между тем как католики другого, социального или христианско-де-мократического, направления смогли опереться на «мирской апостолат» церкви, на крупнейшую его организацию. И во франкистском политическом обиходе именно их представители в правительстве стали называться «католиками».
Что представляло собой в Испании это движение социального христианства, каковы были его внутренние течения и доктринарные отличия (соотношения с «испанской идеей»)?
«Это движение исходило из более широкого и современного воззрения на перемены в жизни испанского общества, чем традиционный пиренейский католицизм. Оно ставило своей целью по мере возможности спасти то, что еще можно было спасти, или вернуть церкви ее влияние. К[атолическое] Д[ействие] намеревалось пополнить испанский католицизм некоторой дозой прагматизма и практической гибкости, полагая, что главным просчетом католицизма является его неумение по-настоящему воздействовать на формирование общественного мнения в стране» 6. В приведенной здесь характеристике католиков социального направления, сделанной Хуаном Висенсом, передана основная особенность их подхода к «современному миру»: формальное использование его «правил игры», тенденция приспособления. «Рыцари испанидад» нуждались в новых пророческих воззваниях к «падшему миру», «Католическое действие» — в терпеливых проповедниках, работающих среди него.
5 Два монархиста-альфонсиста и один карлист вошли в первое франкистское правительство 1 февраля 1938 г.; во второе, сформированное 9 августа 1939 г.,- два карлиста и один альфонсист;. кабинет 18 июля 1945 г был составлен, впрочем, без монархистов. Они вновь появились в правительстве 18 июля 1951 г.: министр общественных работ граф Вальельяно (альфонсист) и министр юстиции А. Итурменди (карлист).
6 Висенс X. Записки по истории франкистского режима // Проблемы испанской истории, 1979. М., 1979. С. 94.
91
Провозвестниками движения социального христианства в Испании были иезуиты. «Патриархом социального католицизма» называли А. Висента, иезуита, создавшего в 1865 г. кружок рабочих-католиков в Манресе (на шесть лет ранее, чем во Франции приступил к аналогичной деятельности граф де Мэн). Отец Винсент добился известного успеха в распространении своего опыта по всей стране 7, и главное, в разработке системы «духовного воспитания» рабочих, противостоящей агитации анархистов и социалистов, с концентрацией внимания на «сущностных» вопросах («Для чего существует человек, в чем смысл его жизни?»...). И этой пропагандистской линии католической «социальной активности» было тесно в рамках рабочих союзов: появилась такая форма мирского апостолота, как «Католическое действие» (КД), возникшее в Испании более или менее одновременно с созданием таких же организаций в ряде других западноевропейских стран8.
Время основания Испанского католического действия определяется с некоторой условностью, так как составившие его силы не сразу выделились из более общего движения католического единения, проявившегося в созывах «католических конгрессов». Первый из них — с участием Менендеса-и-Пелайо — состоялся в 1889 г. Затем прошли конгрессы 1890 и 1892 гг., пока в 1894 г. на конгрессе в Таррагоне не была создана постоянная «Хунта католических конгрессов». В Основах, представленных одним из самых инициативных «социальных католиков» того врмени — маркизом де Комильясом (Клаудио Лопес Бру), говорилось, что организация должна опираться на «тесный союз всех католиков, независимо от их политической принадлежности, для работы под руководством прелатов, восстанавливая в стране религиозное чувство посредством пропаганды, благотворительности, реформы, социальной реорганизации и активной защиты легальными средствами моральных и религиозных интересов страны» 9. В 1899 г. маркиз де Комильяс стал вице-президентом, а затем президентом руководящей хунты, сохранив этот пост до своей смерти в 1925 г.
7 В 1895 г. в Испапии насчитывалось 169 рабочих католических кружков с 36 тыс. участников. См.: Tnsell Gomez J. Op. cit. P. 37.
8 См.: Поташинская 11. H. Система организаций Католического дейстмтя. М., 1971. С. 8.
9 Tusell Gomez J. Op. cit. P. 45-46.
92
Характерной особенностью этого начального этапа существования испанского КД было развертывание основных его предприятий (газета «Эль Универсо», благотворительность, пропагандистские кампании) на средства, почерпнутые из личного состояния маркиза де Комильяса, унаследовавшего от своего отца Трансатлантическую компанию. Много лет спустя, 24 октября 1970 г., Национальная хунта КД приняла на своей сессии обращение к папе с просьбой беатифицировать маркиза де Комильяса. В обращении говорилось, что тот был «основателем Испанского католического действия», редактором его первых Основ и уставов, 25-летним его президентом и «тем, кто со скрытым великодушием и широтой покрывал большую часть расходов всей организации». При этом «он работал всегда под руководством церковной иерархии, не колеблясь подчиняя свои личные критерии желаниям прелатов» 10.
X. Тусель называет «искусственными подпорками» финансовые дотации маркиза де Комильяса в КД, однако с известной точки зрения они были как раз естественными, так как время католической рабочей тематики «пришло». В этом совпадении со временем видится также «на месте» и сам Комильяс, сын разбогатевшего предпринимателя, получившего титул маркиза в 1878 г.
Практическое становление КД растянулось на несколько десятилетий. Функционировала его Центральная хунта, были созданы епархиальные хунты, намечалась организация местных отделений КД. Медлительность этого процесса при монархии объяснялась отчасти ролью правого католицизма (традиционализма обеих ветвей). К нему склонялись тогда многие представители церковной иерархии, проявлявшие равнодушие и сдержанность КД.
Тем не менее постепенно социальный католицизм в Испании создавал свою собственную традицию, поддержанную социальными эпцикликами пап и успехами самого движения. Последние были связаны с деятельностью «Национальной католической ассоциации пропагандистов», основанной в Мадриде по инициативе иезуита А. Айалы в 1908—1909 гг. В составе учредительной группы «пропагандистов» были такие известные в будущем деятели, как Аихель Эррера Ориа и Ламамиэ де Клаирак. «Пропагандисты» стали фактически теоретическим цент-
10 Ecclesia. 1970. 31 oct.
93
ром движения социального апостолата, установив с «Католическим действием» отношения своего рода «личной унии» — они поставляли квалифицированные кадры в руководящие органы КД. Значение «пропагандистов» определялось также крупной мадридской газетой «Эль Деба-те», которая в 1911 г.—при поддержке банковского дома X. М. де Уркихо — перешла в распоряжение «пропагандистов». G 1912 по 1933 г. директором «Эль Дебате» был Анхель Эррера Ориа, фигура весьма примечательная в истории испанского католицизма. «То, что было совершено возглавляемой им „Эль Дебате",— отмечал папский нунций в Испании Антонио Рибери в 1963 г.— с очевидностью свидетельствует о современном сознании монсень-ора Эрреры Ориа, про которого можно сказать, что он был первым испанцем этого века, пожелавшим сделать испанский католицизм европейским, без утраты от этого существа его традиционных ценностей»11. В феврале 1933 г. Анхель Эррера оставил руководство «Эль Дебате», чтобы стать президентом Центральной хунты Испанского католического действия.
«Пропагандисты» участвовали в развитии католического синдикализма, об особом значении которого в социальной доктрине Ватикана говорила энциклика от 24 сентября 1912 г.12
Важнейшим католическим достижением явилось образование в 1916—1917 гг. Национальной католической аграрной конфедерации, которая объединила «аграрные синдикаты» (фактически — кооперации, общества взаимопомощи и т. п.), распространившиеся среди крестьян главным образом Кастилии и Леона. «Синдикаты» весьма успешно выполняли функцию защиты крестьян от местных ростовщиков. Конфедерация насчитывала в 1919 г. 500 тыс. семей, что в приблизительном пересчете дает около 2 млн человек («половину испанского крестьянства», по оптимальным оценкам католиков) 13. В уставах организации утверждались принципы «религии, семьи и собственности» как необходимые основания социального порядка, противостоящие «негативизму» социалистов. «Хорошим образцом этого утилитарного патернализма являлись усилия Национальной католической аграрной кон-
11 Riberí D. Antonio. Prologo//Herrera Oria A. Obras selectas. Madrid, 1963. P. XXXV.
12 Aubert Roger. Le christianisme social (XIII Congres international des sciences historiques»). Moscou, 1970. P. 13—15.
13 Tuseü Gomez J. Op. cit, P. 94.
94
федерации, направленные на улучшение условий существования крестьянских районов центра, усилия, наполненные скрытой волей к превращению их в редут, не доступный влиянию революционных идей, все более покорявших себе зоны периферии и города»,—пишет Д. Артигес 14.
Католические профсоюзы рабочих были, наоборот, незначительны вопреки разнообразию и энергии предпринимавшихся инициатив.
Доминиканцы Жерар и Хосе Гафо, а также августинец Бруно Ибеас выступили во втором десятилетии XX в. с платформой «католического свободного синдикализма», критикуя тенденцию маркиза де Комильяса создавать смешанные общества (с той или иной формой соучастия патронов). Первые профсоюзы этого направления появились в 1914 г. главным образом в северных районах страны. В 1916 г. на ассамблее в Памплоне возникла «Национальная федерация католических свободных профсоюзов», генеральным секретарем которой стал затем Жерар. Ее программа говорила о «прогрессивной эволюции» и реформах, регулирующих условия труда. Пропагандистская кампания, поддерживающая начатое движение, шла по пути радикализации в постановке социальных проблем. Например, X. Гафо осуждал латифундизм, предвещал некий «всеобщий кооперативизм» и, утверждая, что папа Лев XIII обличал лишь социалистов «своего времени», предлагал вести «полемику», диалог, с ними. В 1919 г. католические синдикаты «либрес» («свободные») не вошли в создававшуюся под покровительством КД Национальную конфедерацию католических рабочих профсоюзов и отказались считать себя конфессиональными организациями. В 1921 г. их федерация объявила о своем роспуске, а из названия составлявших ее синдикатов исчезло слово «католические», они стали просто «либрес».
История этой инициативы завершается провалом, если оценивать содержащуюся в ней попытку создать либерализованное направление католического синдикализма (перекликающееся некоторыми своими чертами с современным «обновленчеством»). Отказавшись от конфессиональ-ности, «либрес» получили желаемую доктринарную свободу, создали формальные условия для более широкого доступа в свои профсоюзы — в их уставах говорилось лишь о необходимости «уважения христианской религии
14 Artigues D. El Opus Dei en España, 1928-1962. P., 1971. P. 25.
95
и морали». Но профсоюзы католиков «либрес» оставались малочисленными. В декабре 1923 г. они объединились с образовавшимися вне католического движения «свободными профессиональными» синдикатами Каталонии в Национальную конфедерацию свободных профсоюзов Испании и растворились в ней. Объединение состоялось, несмотря иа специфический характер «либрес» Каталонии, деятельность которых в 1919—1923 гг. была сосредоточена на борьбе против анархо-синдикалистского профцент-ра — при поддержке властей; профсоюзы «либрес» Каталонии имели свои боевые группы, предназначенные для той же цели и одиозные в левых кругах. В 1925 г. бывшие католики-«либрес» составляли не более 5% состава Национальной конфедерации свободных профсоюзов Испании. Часть синдикатов католиков-«либрес» влилась в католический профцентр15.
Национальная конфедерация католических рабочих профсоюзов осталась ведущей организацией католического синдикализма. В начале 30-х годов в ней насчитывалось всего 36 тыс. человек 16, но, так или иначе, именно она держала штандарт движения, пользовавшегося поддержкой церкви. Другим католическим профцентром была локализованная пределами Басконии Солидарность трудящихся басков. Она была создана в 1911 г. под эгидой Националистской партии басков и считала себя конфессиональной, хотя и не подлежала прямому контролю со стороны церковной иерархии.
Появлялись также различные, более или менее близкие КД, общества и группы, провозглашавшие себя христианскими демократами. Этот термин был введен в оборот папой Львом XIII как антитеза «демократии» в понимании социалистов. В 1901 г. энцикликой «Гравес де ком-муни» Лев XIII призвал католиков не вкладывать в идею христианской демократии политический смысл (отношение к системе правления) и видеть в ней прежде всего заботу католицизма о положении «наиболее нуждающихся классов». В духе этой энциклики пропагандировала социальную доктрину Ватикана барселонская газета «Христианская демократия», возникшая в 1902 г.
Однако вскоре в Испании, подобно другим странам Европы, обнаружилась тенденция к использованию само-
15 Elorza A. La utopia anarquista bajo la Segunda República, procedida de otros trabajos. Madrid, 1973. P. 280, 291-294.
16 Ibid. P. 295.
96
названия «христианские демократы» католиками радикального толка, часть которых говорила о «демократии» политической. Ватикан со своей стороны практически на длительный срок отказался от выражения «христианская демократия» при формировании своей социальной доктрины.
Впечатлением некоего радикализма было отмечено в этой связи образование в 1919 г. Группы христианской демократии, среди основателей которой встречаются имена Бруно Ибеаса, Хосе Гафо, их соратников Максимилиана Арболейя, Северино Аснара и т. п. Опубликованный группой манифест ставил вопрос о придании «позитивной эффективности» социальному католицизму в Испании. Группа заявляла, что она не считает себя политической партией, но все же обязывает своих членов защищать общие принципы социальной политики. Религия, семья и частная собственность («правильно используемая, несущая определенную общественную функцию») рассматривались как три основных института, опираясь на которые можно было бы придать должное направление политике реформ. Христианские демократы говорили о «несовершенстве» действовавшей системы заработной платы, имея в виду допущение в будущем какой-либо формы соучастия рабочих в прибылях предприятий. «Общество должно быть организовано так, чтобы обеспечить существование всех». Некоторые выражения манифеста были достаточно резки («Найти санкции против богатых бездельников...»). В раскрывавшемся спектре испанского социального католицизма группа заняла положение заметно левее КД. А. Оссорио-и-Гальярдо, ставший в 20-е годы одним из видных лидеров католического движения, писал в своих мемуарах, что его «преданность этим идеям начинается с 1919 г., когда опубликовала свою программу Группа христианской демократии, которая привлекла к себе внимание (не в той мере, в какой этого заслуживала) и потом была обессилена вследствие того ужасного сопротивления, какое ее достойные инициаторы встретили в самом католическом лагере» 17. Противниками хри-стианско-демократической инициативы Оссорио считал не только традиционалистов, но и правые круги «социальных католиков».
Вступление в движение А. Оссорио-и-Гальярдо и ряда
17 Ossorio у Gallardo A. La España de mi vida. Buenos Aires, 1941. P. 204-205.
97
других консерваторов-мауристов18 способствовало прямой политизации испанского социального католицизма по примеру итальянских католиков, которые создали свою партию «Пополяри». 15 декабря 1922 г. на учредительной ассамблее с 200 участниками была основана Народная социальная партия в Испании. Первоначально она получила поддержку «всех» — «христианских демократов», «пропагандистов», католических синдикалистов (в том числе «либрес»), мауристов Оссорио и даже одного сектора традиционалистов. В партии собрались будущие деятели СЭДА X. М. Хиль Роблес, М. Химеиес Фернандес, X. Ибаньес Мартин.
Народная социальная партия объявила себя монархической, следующей учению церкви и «вдохновленной доктринами социального католицизма». Ее политическая платформа предлагала реформу местной администрации, заимствованную из программы консервативной партии, распространение избирательных прав на женщин, введение «корпоративного представительства» в сенате, пропорционального — в палате депутатов и другие меры умеренного «среднего» курса для конкретной исторической ситуации «Испания — 1923 г.». Партия католиков не успела еще укрепиться, как военный переворот М. Примо де Ри-веры (сентябрь 1923 г.) поставил перед ней практически вопрос политического выбора — отношения к установленной диктатуре. Этот выбор определил раскол партии: в конце 1923 г. из нее вышли противники сотрудничества с диктатурой, идеологом которых стал Оссорио, решительно выступивший против нового политического режима.
Таким образом, выявилось направление политической христианской демократии, связанное с именем А. Оссо-рио-и-Гальярдо, называвшего себя католиком-либералом (подобно раннему Доносо). Оссорио брал от либерализма его концепцию индивидуальных прав и государственного правопорядка, соединяя ее с социальной доктриной католицизма своего времени 19. В такой несколько эклектичной доктрине были заложены, однако, значительные перспективы ее будущего успеха, так как она отражала в себе характерное для западного развития XX в. смешение, взаимопроникновение ранее противоборствующих идей. Либерализм и католицизм, несоединимые для последова-
18 А. Оссорио-и-Гальярдо был министром экономики в консервативном правительстве А. Мауры (апрель-июль 1919 г.).
19 Ossorio y Gallardo A. Op. cit. P. 183, 199, 205.
98
тельного сторонника «испанской идеи», примирялись в этой линии социального христианства. В 1928 г. Оссорио стал президентом Общества экономических, социальных и политических исследований, в которое вошли также многие бывшие члены Народной социальной партии. Общество выпускало книги, развивавшие идеи либерального католицизма.
В целом же первая попытка создания в Испании католической партии «современного типа» окончилась неудачей, поскольку вскоре официальная организация нового режима — «Патриотический союз» — поглотила остатки Народной социальной партии. Сам Анхель Эррера, а также X. М. Хиль Роблес и X. Ибаньес Мартин участвовали в учреждении местных отделений «Патриотического союза», претендовавшего на роль монархической партии центра, «объединяющей всю страну». Когда через не-колько лет обнаружился провал этого предприятия диктатуры, социальные католики стали постепенно отходить от прямого сотрудничества с ней. Начиная с 1927 г. «Эль Дебате» приняла в отношении политики диктатуры определенно критический тон. Характерно, что имя X. М. Хиля Роблеса исчезло из официальной номенклатуры режима как раз в то время, когда Рамиро де Маэсту решился открыто порвать свои прежние связи с либеральными кругами испанской интеллигенции, чтобы поставить себя в распоряжение правительства М. Примо де Риверы и короля. «Эль Дебате» и «Национальная католическая ассоциация пропагандистов» сделали между тем ставку на развитие собственного политического движения (помехой которому была диктатура).
Социальные католики поспешили воспользоваться новой обстановкой, создавшейся в стране после провозглашения республики (14 апреля 1931 г.). 29 апреля 1931 г. была официально основана католическая партия Национальное действие. Партия заявила, что будет действовать «в рамках фактически существующего в Испании режима, чтобы защищать институты и принципы, не связанные непременно с какой-либо определенной формой правления, но фундаментальные для всякого общества, которое продолжает традиции 20 веков христианской цивилизации»20. Уклонившись от принципиального одобрения республиканской формы правления и равно от осуждения монархической, партия обеспечила приток в свои
20 Gil Robles J. M. No fue posible la paz. Barcelona, 1968. P. 36,52.-
99
ряды монархистов из бывших консервативной и либеральной партий. Основные постулаты Национального действия были сформулированы в девизе «Религия, нация, семья, порядок, труд и собственность». Первым председателем партии стал Анхель Эррера.
Объявленные постулаты партии были, разумеется, свидетельством уже знакомой нам позиции «защиты». Республиканско-социалистическое правительство потребовало от партии смены названия (отказа от слова «национальный»), рассматривая ее как опасную силу оппозиции. Но, с другой стороны, фалангисты считали католиков Народного действия (так стала с 1932 г. именоваться их партия) плохими защитниками Испании, пособниками левому развитию страны. Лидер фаланги Хосе Антонио Примо де Ривера назвал постулаты католической партии «малообязывающими» формальными отписками, возмущаясь среди прочего самим «тоном, ритмом» социально-католического движения 21.
Интересно, что фалангистский лидер выдвигал «эмоциональный критерий» для осуждения действий светских католических организаций. В статье, опубликованной 28 марта 1935 г. в еженедельнике «Арриба», X. А. Примо де Ривера язвительно замечал: «Всякая эмоция запрещена в „Эль Дебате", вплоть до... религиозной.... Другие допускаются еще неохотней, например патриотическая, сдерживаемая обычной холодностью стиля...». Он называл «Эль Дебате» «превосходной холодильной установкой», распространившей свой дух и на созданную Анхелем Эр-рерой партию Национальное действие. «Верная методам своего основателя,— писал он,— партия отказалась определиться по пунктам, которые были тогда в игре, по вопросам, вокруг которых концентрировалась общественная страсть...» Фалангистов раздражала тактическая линия католиков, их «прагматизм» 22.
Республиканский период был между тем временем распространения социального католицизма вширь. В обстановке общественных сдвигов и потрясения основ обрело наконец силу массовой организации Испанское католическое действие. В 1934 г. КД насчитывало уже более 273 тыс. членов23. Оно располагало своими школами, просветительными центрами для рабочих, прессой. Приход Анхеля Эрреры к руководству КД, которому он пред-
21 Primo de Rivera J. A. Obras. Madrid, 1974. P. 519.
22 Ibid. P. 461-466, 588.
23 Tusell Gomez J. Op. cit. P. 49.
100
почел соответствующие посты в партии и «Эль Дебате», свидетельствовал о значении для социального католицизма этой полусветской полуцерковиои организации. «Главной целью Католического действия является формирование сознания...— говорил Анхель Эррера летом 1933 г.— Для великой политики завтрашнего дня большой поддержкой послужит та деятельность, которую ведет Католическое действие сегодня... Пройдет немного времени, и исчезнут правительства и люди, которые ныне преследуют церковь. Католическая Испания пойдет своим путем. Испанский народ — глубоко христианский по своей сущности; он ждет, чтобы люди из Католического действия дали ему просвещение, организацию и ориентацию» 24. КД было настроено на постепенную, методическую работу но рехристианизации страны.
В феврале 1935 г. Центральная хунта КД учредила свой социальный секретариат, во главе которого стал будущий франкистский министр Альберто Мартин Артахо. Новый секретариат должен был, в частности, обеспечивать «моральную ориентацию профсоюзных организаций». Католические синдикаты подлежали регистрации этого органа КД, сохраняя свою «независимость и ответственность в экономической и профессиональной областях». По мнению А. Элорсы, КД придерживалось на этот раз смягченной формулы о конфессиональное™ профсоюзов, гарантировав вместе с тем в них «церковное присутствие» 25. В решениях состоявшегося тогда же шестого конгресса Национальной конфедерации католических рабочих профсоюзов говорилось о новом подтверждении «конфессиональное руководства» этой организации. Конгресс утвердил «присоединение конфедерации и всех ее синдикатов к секретариату Центральной хунты Католического действия» 26.
Партия Народное действие сплотила вокруг себя обширную конфедерацию «автономных правых» организаций, образовав СЭДА. На учредительном конгрессе СЭДА (28 февраля — 5 марта 1933 г.) было представлено около 800 тыс. человек. Народное действие и СЭДА «имели одну и ту же программу и подчинялись тому же руководству» 27. Помимо Народного действия, в СЭДА вошли «Правые Валенсии» (региональная католическая
24 Herrera Oria A. Obras selectas. Madrid, 1963. P. 482, 492.
25 Elorza A. Op. cit. P. 306, 320. 28 Ibid. P. 323-324.
27 Gil Robles J. M. Op. cit. P. 86, 809.
101
партия, возникшая еще в марте 1930 г.) и различные правые организации провинциального значения, решившие придерживаться единой «эволюционистской» тактики в политической борьбе.
Незадолго до образования СЭДА из состава Народного действия выделились группы крайне правых монархистов, обозначив тем самым различие намечающихся тенденций в правом лагере. В начале 1933 г. А. Гойкоэчеа, бывший член исполнительной хунты Народного действия, инициировал создание партии «Испанское возрождение», монархистской на авторитарный лад. Рядом с нею СЭДА представляла собой умеренный «правый центр».
Принципиальным моментом в политике СЭДА стал ее союз с радикалами, к которому она пришла после успеха на парламентских выборах ноября 1933 г. Депутаты СЭДА, составившие в кортесах первую по численности фракцию, блокировались с сильной фракцией радикалов, отказавшись от альтернативной ориентации на небольшие крайне правые группировки. Глава СЭДА X. М. Хиль Роблес мотивировал это (тогда и затем в мемуарах) стремлением окончательньно оторвать радикалов от левых республиканцев и тем, что объединенные силы всех правых депутатов все-таки не давали парламентского большинства 28. Монархисты называли парламентскую тактику СЭДА предательской.
Союз католиков и радикалов был мало стабилен и полон внутренних противоречий. Развитие социальной борьбы соединило между собой партии, которые являлись наследниками двух совершенно различных исторических традиций, двух постоянно противоборствующих направлений общественного сознания: христианского и рационалистического. В историческом контексте испанского развития в XX в. радикалы были известны своим антиклерикализмом и акатолицизмом. Для многих из них союз с католической партией стал невыносимым испытанием: весной 1934 г. произошло формальное обособление левых радикалов, основавших вскоре свою Радикал-демократическую партию. Но, с другой стороны, этот «странный» союз нельзя признать случайным, как не был случайным и сам прагматизм поведения «социальных католиков». По существу, если воспользоваться терминологией, привычной для испанской мысли, мы имеем здесь дело с «европеизацией» испанских партий (католической, радикаль-
28 Ibid. P. 106, 107.
102
ной), проявляющейся среди прочего в некотором размыве традиций и культивировании правовых принципов парламентаризма.
Первоначально СЭДА поддерживала правительства «республиканского центра», составленные в основном из радикалов, а с октября 1934 по декабрь 1935 г. имела своих министров в кабинетах радикала А. Лерруса и независимого республиканца X. Чапаприеты. Присутствие СЭДА в правительстве («время надежды», в трактовке католической историографии 29) дало ей возможность проводить в определенной мере «свою политику», частью которой была социальная доктрина КД.
Позднее, уже в 60-е годы, два бывших министра СЭДА пытались объяснить своеобразие политической роли этой партии в середине 30-х годов. М. Хименес Фернандес, прочно связавший себя с левыми католиками, говорит в беседе с журналистом С. Виларом в 1966 г.: «Фракция СЭДА состояла из 115 депутатов. Из них 35 были христианскими демократами или социальными христианами: Сальмон, Лусия, я, Хиль Роблес и т. д. Кроме того, имелось 30 консерваторов, т. е. бывших членов старых консервативных партий, опытных и способных людей. Но имелась и одна весьма скверная вещь... Остальные депутаты были оппортунистами, прагматиками» 30. О политических деятелях этой последней категории М. Химепес Фернандес отзывался как о «подлинном несчастье для СЭДА», как о лицах, привлеченных, не доктриной католической партии, а сознанием ее силы и впоследствии перешедших к франкистам. Он называл их
29 Tusell Gomez J. La España del siglo XX. Barcelona, 1975. P. 284.
30 См.: Vilar S. Protagonistas de la España democrática: La Oposición a la dictadura, 1936-1969. P. 516-517.
103
также «хильроблистами», имея в виду распространенное тогда стремление к авторитарному «хефе», прямолинейному сплочению сэдовцев вокруг председателя Национального совета партии X. М. Хиля Роблеса. В этом взгляде на СЭДА представление о единой правоцентристской католической партии исчезало и соответственно социальные католики отстранялись от той ненависти, какой окружало СЭДА левое общественное мнение 31.
X. М. Хиль Роблес в своей книге «Не был возможен мир» также показал «отсутствие социального духа у части самой СЭДА» (речь шла о ее правом крыле), однако он выступал за оценку политики партии в целом. На вопрос историка X. Туселя, находившегося под впечатлением слов М. Хименеса Фернандеса и подразделявшего партию то на две, то на три достаточно локализованные группы, X. М. Хиль Роблес высказал следующее суждение: «В СЭДА существовали, разумеется, различные тенденции, подобно тому как это случается во всех крупных политических партиях, особенно если учесть, что она стала массовой в обстановке политического и социального кризиса, порожденного падением монархии. Эти различия никогда не достигали крупных размеров, и каждый раз пункты совпадения превосходили причины разногласий. Не было какого-либо кризиса дисциплины — страдала только эффективность общих действий, поскольку различия мешали поддержке с должной силой определенных инициатив... Разделить СЭДА на две партии было бы огромной ошибкой» 32.
Социальный состав СЭДА отличался широтой и многообразием. В нее входили крестьяне Старой Кастилии и Леона, землевладельцы Андалусии, предприниматели и торговцы Валенсии, городов Месеты и Андалусии; к этому следует добавить лиц свободных профессий и неопределенную категорию «трудящихся» (членов городских католических синдикатов). В декабре 1935 г. католики создали Испанскую конфедерацию рабочих профсоюзов, еще раз смягчив условие конфессиопальности. Было объявлено, что вошедшие в нее синдикаты Национальной конфедерации католических рабочих профсоюзов вместе с при-
31 Пономарева Л. В. Республика контрреформ (конец 1933 г.— 1935 г.) // Испания, 1918-1972: Ист. очерк. М., 1975.
32 Разделить СЭДА советовал X. М. Хиль Роблесу президент Республики Н. Алькала Самора. См.: Tusell Gomez J. Historia de la democracia cristiana... T. 1. P. 364.
104
соединившимися к ним независимыми синдикатами представляли 276 тыс. человек33.
СЭДА вела за собой этот социальный конгломерат, опираясь на авторитет церкви, которую она обязалась защищать. Ее программа начиналась с требований «религиозно-политического порядка», обращенных против «светского законодательства» первых лет Республики. В ходе этого законодательства, основанного на соответствующих статьях конституции 1931г.34, в январе 1932 г. был закрыт орден иезуитов — колыбель социального католицизма — и его имущество национализировано. В феврале 1932 г. кортесы издали закон о разводе и гражданском браке. Самым крупным событием явился принятый в мае 1933 г. Закон о религиозных конгрегациях, силой которого был кардинально изменен статус церкви в отношении собственности, бюджета духовенства, просвещения и т. п. Так, запрещалось функционирование всех патронируемых религиозными организациями частных колледжей и школ. Движимые и недвижимые богатства церкви, орденов и религиозных конгрегации, превышающие определенный максимум, отчуждались в пользу государства. Все церкви, храмы, монастырские строения, дворцы епископов и здания духовных семинарий были объявлены национальным достоянием, предоставленным церкви «в пользование». Запрещалась всякая политическая активность орденов и конгрегации. Специально оговаривалось, что «религиозные собрания и манифестации не могли принимать политический характер, в каком бы месте они ни происходили» 35.
33 Tamames R. La República: La Era de Franco. Madrid, 1974. P. 40; Tusell Gomez I. Historia de la democracia... T. 1. P. 213-214; Elorza A. Op. cit. P. 331-333.
34 Статья 3 Конституции Испанской республики гласила: «Испанское государство не имеет официальной религии».
35 Не мепьше значение имели и другие предписания Закона о религиозных конгрегациях. Объявлялось, что в течение года ордена и религиозные конгрегации должны были прекратить промышленную, торговую и иную деятельность, являющуюся «источником богатства». Существующие религиозные организации подлежали учету и регистрации. Правительству предоставлялось право вмешательства в назначения на высшие церковные должности и случае, если дело касалось лиц, «представляющих опасность для порядка или безопасности государства». Выплата государственных субсидий духовенству, доведенная еще в 1932 г. до 1/3 прежней суммы, прекращалась вовсе. См.: Texto de la ley de confesiones y congregaciones religiosas // El Sol. 1933. 19 mayo.
105
Испанский епископат выступил против Закона о религиозных конгрегациях, обратившись 25 мая 1933 г. к стране с коллективным пастырским посланием, в котором призывал верующих к гражданскому неповиновению, осудив посещение некатолических, т. е. светских, государственных школ. 3 июня 1933 г. папа Пий XI издал энциклику «Диалектиссима нобис», посвященную положению церкви в Испании. Папа писал о пагубном «исключении Бога и церкви из жизни испанской нации» и выражал сожаление, что испанские законодатели нашли решение, «противоречащее верованиям большинства испанцев». Энциклика призывала испанцев к поддержке духовенства и развертыванию организаций «Католического действия».
Одной из составных частей КД была Католическая конфедерация глав семейств, возглавлявшаяся графом де Тригоной. В июле 1933 г. она собрала свою ассамблею, на которой выступил Анхель Эррера, разъясняя энциклику, послание епископата и соответствующую им линию КД. «Не подлежит сомнению, что если существует область, объединяющая всех католиков, если мы в чем-то готовы дойти до последней жертвы, то это область образования. Будем противиться этому покушению на сознание детей, бороться до последней траншеи как отважные крестоносцы, храня уверенность в победе. Никто не заставит нас отступить в великом деле, предпринятом во имя прав Бога и церкви, прав Испании и также священных прав души ваших детей»,—говорил президент испанского КД Зб. В этих заключительных словах речи Ан-хеля Эрреры не слышно «холода», приписываемого ему X. А. Примо де Риверой, либо колебаний. Лишь поле действия, о котором говорил социальный католик, могло казаться слишком «школьным» для тех, кто помышлял уже о «диалектике пистолетов».
Парламентским маневрированием СЭДА сумела добиться отмены части постановлений Закона о религиозных копгрегациях. Под давлением католиков радикалы, проголосовавшие в свое время за этот закон, поддержали большинством своей фракции первую крупную контрреформу — Закон об имуществе духовенства, восстановивший, в частности, государственное содержание священников (апрель 1934 г.). Вопрос о сферах влияния католических организаций оставался тем не менее по-
36 Herrera Oria A. Op. cit, P. 114.
106
стоянным камнем преткновения в отношениях СЭДА и радикалов.
Католики выступали с планом многосторонних исправлений труда республиканско-социалистической коалиции, превратив свою программу — с учетом республиканской реальности — в программу контрреформ. С этим именно связано существо того политического наследства, от которого М. Хименес Фернандес был склонен затем отстраниться, тогда как X. М. Хиль Роблес соглашался его принять. Оно состояло в том, что СЭДА стала на какое-то время-главной силой правого противостояния левой эволюции республиканского режима. Первое вхождение сэдовцев в правительство послужило поводом для известного революционного «бунта» октября 1934 г. В течение семи месяцев 1935 г. X. М. Хиль Роблес был военным министром страны. Проблемы стабилизации внутреннего положения, укрепления армии и т. п. поглощали внимание католической партии; и они же в первую очередь соединяли ее с радикалами. «Мне достаточно того,—повторял в кортесах Хиль Роблес,— что с радикальной партией, с теми людьми, которые сидят на правительственных местах, у нас существует совпадение в постулатах патриотического характера, которым мы следуем вместе, хотя доктринарно весьма различны и не собираемся этого забывать». «Патриотизм», толкавший сэдовцев на альянс с радикалами, не укладывался в сознание правого католика либо фалангиста, приверженцев традиционной «испанской идеи». Но сила, массовость СЭДА заставляла в определенные моменты (избирательные, пропагандистские кампании) также и всех правых сплачиваться вокруг нее, обеспечивая ей среди прочего финансовое субсидирование37.
Находясь у власти, сэдовцы предприняли попытку осуществить некоторые пункты своей положительной программы «социального христианства». М. Хименес Фернандес, ставший 4 октября 1934 г. министром сельского хозяйства в правительстве А. Лерруса, проявил большую энергию в этом направлении. В отличие от социалистов38, стремившихся утвердить в ходе аграрной реформы коллективную аренду и коллективное использование зем-
37 Gil Robles I. М. Discursos parlamentarios. Madrid, 1971. P. 423; Проблемы испанской истории, Í979. С. 99.
38 Пономарева Л. В. К проблеме структурных реформ в испанской революции // Социально-экономические проблемы истории Испании. М., 1965.
107
ли, католики исходили из принципа «семейное владение». Другим католическим принципом было «создание максимального числа собственников». СЭДА рассчитывала на укрепление своего влияния среди крестьянства и на защиту земельной собственности от так называемых «крайностей» аграрной реформы 1932 г.
В первую очередь М. Хименес Фернандес внес в кортесы законопроект о юнтерос. Так называли крестьян, которые получили от губернатора землю на основе постановлений Республики о «временной оккупации». Прежде эти земли в большинстве своем были пустошами. Вопреки настояниям ущемленных землевладельцев проект продлевал на год создавшееся положение, оставляя окончательное решение вопроса о юнтерос до издания также готовившегося Закона о приобретении собственности. На положении юнтерос находилось тогда более 25 тыс. семей (в основном в Эстремадуре) 39. 20 декабря 1934 г. закон был принят кортесами, причем партии правительственного большинства получили на этот раз поддержку левой оппозиции.
Следующий проект М. Хименеса Фернандеса под названием «О сельской аренде» непосредственно связывался с принципиальными положениями католической социальной платформы. В нем говорилось, в частности, о праве арендаторов требовать от собственников продажи арендуемой земли после определенного срока ее непрерывной аренды. Выкупающих землю предполагалось временно освободить от государственных налогов. Проект вызвал сильнейшее сопротивление крайне правых и самой части СЭДА. Известный католик Ламамиэ де Клаирак, политически традиционалист, поразил своих соратников яростной репликой, подхваченной прессой: «Поскольку министр земледелия защищает свои проекты цитатами из папских энциклик, то, я уверяю вас, мы кончим тем, что перейдем на сторону греческой схизмы» А. Гойкоэчеа, глава «Испанского возрождения», утверждал, что деятельность М. Хименеса Фернандеса противоречила «высшему социальному смыслу христианства», так как вела к «возбуждению ненависти низших классов против аристократии, собственности и всего того, что представляет порядок и иерархию в испанском обществе» 40. Не имели большого успеха у правых и разъяснения X. М. Хиля
39 Gil Robles I. И. No fue posible la paz. P. 174.
40 Ibid. P. 179; Tusell Gomez J. Historia de la democracia... P. 304.
108
Роблеса о необходимости перехватить законодательную инициативу в решении аграрного вопроса у революционных левых сил. «Печальная истина заключается в том,— признавал он впоследствии,— что в своей последней редакции величественный проект о сельской аренде выглядел весьма обезображенным» 41. 14 марта 1935 г. «Закон о сельской аренде» был принят кортесами (голосами сэдовцев и радикалов). Но и в измененном поправками виде он не был фактически признан в землевладельческих кругах. Закон не нашел, однако, поддержки и в левом общественном мнении, отмечавшем его недостатки и порою необоснованно смешивавшем сущность закона с его применением.
Третья важная инициатива М. Хименеса Фернандеса, связанная с проектом Закона о приобретении собственности, окончилась неудачей. Небольшой отрывок из выступления X. М. Хиля Роблеса на митинге в Армийа 14 марта 1935 г. дает представление о характере агитации сэдовцев за этот проект: «Надо издать закон для облегчения пути колона к собственности; государство будет покупать земли по справедливой цене для того, чтобы передать их колонам, которые их оплатят в течение 40 лет; таким образом будут созданы семейные владения с условием, что их нельзя будет ни секвестровать, ни передавать... Однако то, что кажется таким разумным, христианским, социальным и справедливым, о чем мы говорим изо дня в день в нашей пропаганде, будет, без сомнения, плохо принято людьми, которые называют себя правыми и которые в действительности большие революционеры, чем мы. И им я говорю: к чему вы стремитесь? Лишить социальной справедливости эти обездоленные
41 Gil Rubles ./. М. No fue posible la paz. P. 181.
109
массы деревни и города, охваченные подрывной пропагандой, которая несет разрушение? Или, быть может, вы желаете нового революционного водоворота?.. Итак, христианская справедливость либо же ненависть революции» 42. Реакция крайне правых сил была сугубо отрицательной. В традиционалистских кругах лидеров СЭДА называли «предателями».
СЭДА предлагала свою общую концепцию испанской аграрной реформы, считая необходимым предварительное юридическое обеспечение, «защиту» мелкого и среднего земельного собственника и установление соответствующих норм покупки земли старыми арендаторами. М. Хи-менес Фернандес и X. М. Хиль Роблес обвиняли респуб-ликанско-социалистических законодателей 1932 г. в том, что они «начинали не с того» (имелись в виду постановления об экспроприации). Декретом от 4 января 1935 г. министр сельского хозяйства временно запретил Институту аграрной реформы проводить экспроприации новых земель, обязав, с другой стороны, институт обеспечить землей 10 тыс. крестьянских семей на 1935 г. Последнее дало некоторый толчок практическому осуществлению аграрной реформы,- и современной историографией записывается в актив политики католиков 30-х годов.
В период министерства М. Хименеса Фернандеса католики играли ведущую роль в разработке законопроекта о «Реформе аграрной реформы». Аграрная контрреформа предусматривала следование принципу непременного вознаграждения при экспроприации земель. Бывшие гранды Испании, экспроприированные безвозмездно в 1932 г., вводились тем самым в общий разряд получающих вознаграждение землевладельцев, но земли сеньо-риальского происхождения должны были оцениваться по более низкой цене. Католики добились также внесения в закон своей концепции «семейного владения». Все это перешло затем в окончательный проект закона, представленного в кортесы в июле 1935 г. новым министром сельского хозяйства, членом аграрной партии Н. Велайос-и-Велайосом. Проект Велайоса вводил ряд жестких ограничений экспроприируемых земель, отменял инвентаризацию подлежащих экспроприации поместий и т. п. В ходе дискуссии с критикой этого проекта выступил экс-министр М. Хименес Фернандес, встревоживший правых депутатов идеей введения прогрессивного налога на собст-
42 Ibid. P. 173
110
венность для образования фондов, необходимых при проведении реформы43.
Оценивая ретроспективно аграрную политику СЭДА, X. М. Хиль Роблес признал в целом соответствующим ее принципам конечный вариант «Реформы аграрной реформы», принятый кортесами 11 августа 1935 г., хотя нет сомнения, что вариант этот был значительно консервативнее проекта М. Хименеса Фернандеса. Закон о реформе аграрной реформы мало удовлетворил представителей земельной олигархии, стремившихся не к «улучшению», а к отмене аграрной реформы. С другой стороны, депутаты левой оппозиции предупреждали, что после своей победы на выборах незамедлительно добьются закона, отменяющего аграрную контрреформу, а также изъятия сумм, выплаченных на ее основе помещикам.
Правоцентристское положение СЭДА в политической структуре республиканской Испании было выдержано ею — как партией — до самого начала гражданской войны. Но ее влияние заметно упало в результате ряда политических неудач. Отступление католиков в аграрном вопросе было четко зафиксировано утратой министерского портфеля. М. Хименес Фернандес не был включен в кабинет, составленный А. Леррусом 6 мая 1935 г., и ни в один из последующих кабинетов радикально-сэдовской коалиции. «Политику СЭДА резко критиковали крайне правые... С особой яростью правые атаковали социальное законодательство СЭДА. Инициатора этого законодательства Хименеса Фернандеса, который, будучи ревностным католиком, назвал себя республиканцем, правые окрестили „бестолковым марксистом". По мере того как реакция отказывалась от использования легальных средств борьбы и склонялась к насильственному решению, критика в адрес СЭДА становилась все более злобной. Крепло мнение, что блок правых, сформировавшийся в 1933 г., потерпел поражение в 1936 г. из-за ошибочной тактики СЭДА. Партия потеряла престиж. Во франкистской зоне во время гражданской войны слово „сэдист" приобрело уничижительный смысл — „трус", „рохля"»,—писал Хуан Висенс 44.
«Ни победители 1931 г., ни победители 1933 г. не добились выполнения соответствующих политических программ»,— отмечал X. М. Хиль Роблес в программной кни-
43 Tusell Gomez J. Historia de la democracia... P. 308.
44 Проблемы испанской истории, 1979. С. 99.
111
гe «Письма испанского, народа», созданной им с группой соратников в середине 60-х годов 45. Он видел причину этого в несовершенстве республиканской системы правления, но, так или иначе, достаточно трезво оценивал неэффективность политики СЭДА в период ее пребывания у власти.
Итоги практического опыта социального католицизма в годы республики были неоднозначны: рост влияния и политические неудачи, попытки проведения «католической» социальной политики и заметное обезличивание себя в результате компромиссного сближения с радикалами, с одной стороны, и с монархистской правой — с другой. Этот опыт — поведенческая характеристика социального католицизма, много раз оказывавшегося перед выбором и так или иначе совершавшего его в экстремаль-пых условиях напряженной политической борьбы. Но возможна, разумеется, и другая — доктринарная, идеологическая — характеристика испанского движения КД, к которой мы теперь и обратимся, взяв за основу «тексты» Анхеля Эрреры (1886—1968), его почитаемого главы. В последние годы своей жизни он был свидетелем и отчасти соучастником нового курса папы Иоанна XXIII; полвека отделяли его тогда от того момента, когда он основывал «Национальную католическую ассоциацию пропагандистов» и «Эль Дебате».
45 Cartas del Pueblo español. Madrid, 1967. P. 23.
112
