Фаллизм и божественные союзы
Фаллические символы часто встречались в Древней Японии, так же как и в Китае, Индии, Африке и многих других странах, хотя в настоящее время их часто стараются замаскировать или указать на них абстрактно. В античном мифе драгоценное копье Небес также могло быть столпом или колонной, вокруг которой ходили Идзанаги и Идзанами перед тем, как совершить соитие. И копье, и столп вполне могли быть фаллическими символами. Японский ученый Хирата предположил, что по форме драгоценное копье было подобием «мужского столпа» (wobashira). Название это было дано крайним шестам мостов и лестниц. Шест, заканчивающийся большим набалдашником, напоминает увенчанный короной пенис. Хирата привел китайское название пениса — «драгоценный стебель». Такие стилизованные мужские столпы до сих пор можно встретить повсюду на мостах, перилах и балюстрадах, хотя сама символика может быть неизвестна или забыта. «Конечный зубец», который выломал Идзанаги из своей расчески, чтобы сделать факел и посмотреть на свою жену в Стране мрака, также является wobashira*.
Многие из синтоистских богов несут в себе функции плодородия, а богиня, исполнившая стриптиз перед пещерой Аматэрасу, сделала то же самое для бога перекрестков. Фаллические символы из камня, а иногда из глины, делали в Японии с незапамятных времен. Позднее такие камни иногда переделывали в фигуры старцев, считавшимися дорожными стражниками и символом плодородия на полях. Фаллические боги синто воплощались в фаллосе или человеческих фигурах, которые устанавливались на окраинах деревень
* См.: W. G. Aston, Shinto, 1905, pp. 186 ff; J. Herbert, Shinto, 1967, p. 150.
142
как обереги от болезней. Позже возникло некоторое сходство с буддийскими дзизо, бодхисаттвой и индийским кшитигарбха. Дзизо был защитником путешественников, беременных женщин и детей; его бесчисленные изображения можно встретить на обочинах в виде каменных фигур монаха. Люди завязывали на шее этих фигур цветные ленты, оставляли возле них подношения, а также складывали на счастье горкой камни*.
Класс богов, известных как «превентивные божества», также был фаллическим. Часто у них не было своих храмов, но зато было много изображений, нарисованных ярко-красными или золотыми красками, а на перекрестках устраивались праздники в их честь. В старые времена дорожные праздники проводились во время эпидемий или перед прибытием иностранных послов, чтобы оградить себя от инфекции и демонов. Дошли до нашего времени предания о том, что в первое полнолуние юноши в императорском дворце стукали молодых женщин палками в форме фаллосов, чтобы сделать молодых женщин более плодовитыми. До сих пор в Новый год выставляют у домов и магазинов бамбуковые шесты со срезанными по диагонали концами.
Так же как в Китае, в Японии персик был символом женского начала, наподобие того, как абрикос в Индии или гранат в Древней Греции. Перекладины из персикового дерева использовали для того, чтобы прогнать злых духов в последний день года. Рис также может считаться женским символом, так как раньше его применяли в церемониях очищения и до сих пор кладут в комнаты, где есть новорожденный. Бобы использовали в ритуалах очищения, а также изгнания злых духов. Расческа, которая появилась в мифах, тоже была символом плодородия и имела свое табу.
* Е. Kidder, Ancient Japan, 1977, pp. 40, 111.
143
Многие писатели говорили о присутствии фаллических эмблем в Японии на протяжении многих веков. В книге, написанной в 1795 году, говорится о резном деревянном фаллосе длиной примерно три метра и окружностью метр шестьдесят, который направлен на дорогу в провинцию Деха. Такие символы делались на пятнадцатый день первого месяца года. Чтобы покорить красивых любовников, женщины тайно привязывали к этим фаллосам узкие полоски бумаги, вроде тех, какими украшали на счастье синтоистские храмы. Великий ученый В. Г. Астон в 1871 году на северо-востоке от Токио обнаружил часть дороги в Никко, по обеим сторонам которой располагались группы фаллосов, и пещеру в великом буддийском центре в Камакуре, где имелось множество резных каменных фаллосов. Астон также наблюдал недалеко от Токио процессию с фаллосом в несколько футов длиной, раскрашенным в ярко-красный цвет, цвет мужской силы; его несла на носилках толпа юношей в праздничных костюмах, они смеялись и кричали, зигзагами переходя с одной стороны дороги на другую. Подобные церемонии до сих пор проводятся в Японии, чтобы повысить плодородие, хотя современные апологеты отрицают их фаллическую символику.
Время от времени предпринимались попытки искоренить празднества, посвященные культу фаллоса. В 939 году до P. X. изображение фаллоса, которому поклонялись путешественники, стоявшее на возвышении в Киото, было перевезено в менее известное место. Со времени революции 1868 года японское правительство пыталось завуалировать пресловутый фаллицизм. Фаллические изображения маскировались, их оборачивали в ткань красного цвета. В таком виде их даже ошибочно принимали за буддийские дзизо. В Камакура на некоторых храмовых дворах до сих пор стоит множество каменных монументов, задрапированных в красную ткань, и хотя не исключено, что это могут быть и буддийские боже-
144
ства, они все равно сильно напоминают античные фаллосы. Возможно, что современные посетители таких храмов не имеют представления о фаллицизме, так же, как не видят фаллических символов в вездесущих стилизованных опорах мостов. Однако изучение теории психоанализа Фрейда заставляет людей задуматься о значении этих древних изображений.
Сильное влияние фаллицизма ощущается и в японском фольклоре, в многочисленных историях о браке между людьми и животными. Среди героев-жен были рыбы, лягушки, аистихи и лисицы, а женихи представляли собой обезьян, лошадей и пауков. Однако самым распространенным из откровенных фаллических символов был образ жениха-змеи. Одна из историй «Кодзики» рассказывает о боге горы Мива, который прославился своей любовью к красивым женщинам. Он влюбился в девушку и превратился в выкрашенную красной краской стрелу (несомненно, фаллический символ). Он спустился вниз по реке и вошел в ее половые органы, пока она испражнялась. Девушка взяла стрелу и положила ее у своей кровати. Затем стрела превратилась в прекрасного юношу, который взял ее в жены*.
К истории другого класса относится так называемая легенда о конопляной нити. Девушку ночью посещает таинственный любовник, и она беременеет. Родители хотят обнаружить, что это за человек, и приказывают девушке пришить к его одежде конопляную нить, а затем пойти туда, куда она потянется. Девушка так и сделала и обнаружила, что нить ведет через замочную скважину к дверям храма бога горы Мива, который и посещал девушку в облике змеи. Эта и подобные ей истории до сих пор повсеместно рассказывают как в Японии, так и на островах. Бог горы Мива считается змеей или способным принять облик змеи. Сегодня эта гора является
* Kojiki, tr. D. L. Philippi, 2, 53, and notes.
145
центром процветающего религиозного культа; она кишит змеями, которые поедают подношения, оставленные посетителями.
В одном из вариантов этой истории девушка следует за нитью многие мили, пока нить не исчезает в глубокой пещере. Девушка стоит у входа в пещеру и взывает к возлюбленному, мечтая увидеть его лицо, однако низкий голос из пещеры отвечает, что если она увидит его лицо, то сердце ее разорвется от страха. Однако девушка настаивает на своем. Наконец, из пещеры выползает чудовищная змея, и в горле у нее торчит иголка с нитью. Девушка падает в обморок. Однако она затем вынашивает ребенка, который вырастает великаном и становится знаменитым воином.
Было высказано предположение, что эти истории связаны с обрядами, в которых божества, связанные с водой и змеями, выбирали себе женщин и овладевали ими. В храмах часто культивируются три божества — мать, ребенок и бог, отец этого ребенка. Ритуальные процессии и соития могут лежать в основе ставших популярными сказок, где говорится о том, как женщинами «обладали» в двойном смысле этого слова — духовно ими владело божество, а сексуально — священник*.
Согласно другой истории о божественном браке, богиня выходит из моря, чтобы обручиться с мужчиной. Существует множество версий на эту тему, а примеры можно найти в собрании народных сказок, составленных Лафкадио Херн. Прототип такой божественной свадьбы встречается в «Кодзики». Дочь морского бога оставила свое подводное королевство, чтобы родить в родовой хижине, крытой перьями большого баклана, которая стояла на краю берега. Она строго приказала мужу не подсматривать за ней во время родов, так как она должна будет принять свою первоначальную форму.
* С. Blacker, The Catalpa Bow, 1975, pp. 116 ff.
146
Он нашел это странным, стал тайно подглядывать за ней и с изумлением увидел, как женщина превратилась в морское чудовище — громадного крокодила. Мужчина убежал прочь. Когда богиня поняла, что муж видел ее, ей стало очень стыдно, она оставила ребенка, возвела преграду между землей и подводным царством и вернулась в море. Современные японские ученые считают, что этот брак между человеком и божеством был придуман для того, чтобы показать, что императорская семья, которая со стороны отца происходит от солнечной богини, с материнской стороны родственна богине моря. Морская богиня была не способна избежать страстной тоски о ребенке и послала свою сестру, чтобы та вынянчила его. Последнее слово, видимо, оставалось за покинутым мужем, который пел:
Сколько мне доведется жить,
Я никогда не забуду
Мою любимую, с кем я делил постель*.
