Образ эстонцев у русских и русских у эстонцев
В таблице 8.3 показан процент русских и эстонцев, считающих, что эстонцам свойственен ряд перечисленных черт национального характера.
Мы уже видели на материале татарстанского опроса, что меньшинство склонно высоко оценивать большинство — это своего рода психологический защитный механизм, позволяющий справиться с трудностями ситуации меньшинства. Но здесь мы видим нечто большее, чем то, что видели в Татарстане. Поразительно, но мнение русских об эстонцах — выше, чем мнение эстонцев о самих себе! За исключением одного сомнительного качества — «националистичные» — все пере-
241
241
численные в первой колонке качества — положительные, и все, кроме одного, русские в Эстонии считают присущими эстонцам больше, чем сами эстонцы. Особенно велико различие в выборе эпитета «честные».
Но это еще далеко не все. Мнение эстонцев о русских значительно хуже, чем мнение русских об эстонцах. Но и мнение русских о самих себе значительно хуже, чем их мнение об эстонцах.
На наш взгляд, разница в оценке русскими себя и эстонцев совершенно поразительна. Разница между частотой, с которой русские выбирают для эстонцев эпитет «честные», и частотой, с которой они выбирают его для самих себя, — 16%, эпитет «трудолюбивые» — 20%, «достойные доверия» — 6%, «моральные» — 8%, «культурные» — 27%. Только эпитеты «политически активные» и «националистичные» русские выбирают для себя реже, чем для эстонцев, и в этом с ними согласны и сами эстонцы. И наверное, и мы должны с ними согласиться, ибо назвать националистичной группу лиц со столь низкой этнической самооценкой очень трудно.
Но что означают эти оценки и самооценки? В какой степени они — «фантомные» порождения каких-то сложных психологических механизмов, и в какой — отражение действительности?
В какой-то мере мы можем проверить эти оценки ответами русских в России, эстонцев и русских в Эстонии на вопросы о допустимости различных форм поведения.
242
Мы видим, что для эстонцев значительно больше, чем для русских, неприемлемы различные формы асоциального поведения, причем русские в Эстонии — как бы между русскими в России и эстонцами. В то же время сексуальная мораль русских значительно строже и консервативней. Гомосексуализм для них — чуть ли не самое страшное зло, худшее, чем проституция, и неизмеримо худшее, чем аборты.
Таким образом, ответы русских и эстонцев на вопросы о недопустимости разных форм поведения в какой-то мере подтверждают относительно высокую оценку русскими эстонцев и более низкую — эстонцами русских. Очевидно, действительно, лютеранская по своим корням культура эстонцев порождает более высокую этику общественного поведения и трудовую этику. И эта этика привлекает русских.
Естественно, что степень гордости своей национальностью у эстонцев резко выше, чем у эстонских русских. Это видно из таблицы 8.6.
243
Высокая оценка русскими эстонцев, высокая «самокритичность» и относительно низкая степень национальной гордости у русских теоретически должны вести к стратегии ассимиляции, к стремлению русских стать эстонцами. Однако те немногие данные, которые мы имеем, говорят, что это не так. Напротив, русские вырабатывают новые средства противодействия ассимиляционным тенденциям и упрочения своей идентичности, связанные прежде всего с усилением роли православия.
