5.3. Герхард Эбелинг: герменевтика как учение о вере
Г.Эбелинг (р. 1912), учившийся у Р.Бультмана в Мар-бурге, автор статьи Герменевтика в лютеранской богословской энциклопедии Religion in Geschichte und Gegenwart, вышедшей в свет в 1959 г. Эта статья внесла большой вклад в понимание нового направления в богословии.
5.3.1. Слово и вера
В том же году Эбелинг выступил с докладом Слово Божие и герменевтика, в котором сформулировал основные положения своей программы герменевтического богословия Герменевтика — это не только библейская экзегеза, но и задача, стоящая перед всем богословием. Это учение о понимании, и поскольку понимание выражается в языке и слове, то это также и учение о слове. «Как бы ни определять герменевтику, верно, что она как учение о понимании имеет отношение к событию слова»174. Поэтому богословская герменевтика является «учением о слове Божием» (Lehre vom Worte Gottes).
Kaк богослов, Эбелинг также находится под влиянием М.Хай-деггера, но, в отличие от Фукса (использовавшего явно хайдег-геровскую терминологию), он в большей степени придерживается протестантского понимания слова, говоря о Божием слове (Wort Gottes), о событии слова (Wortesgeschehen) и определяя богословскую герменевтику как учение о слове Божием.
В своем труде Богословие и провозвестие, опубликованном в 1962 г., Эбелинг использует воспринятое от Бультмана понятие экзистенциального истолкования. Смысл этого сочетания — понимание существования в слове и через него. Но о каком слове идет речь? Ответ Эбелинга ясен: человеческое существование постигается и объясняется через евангельское слово. Но
173 E.Fucks, op.cit, S. 123.
174 G.Ebeling, Wort und Glaube, Mohr, Tübingen I960. S. 162.
120
не только: оно понимается также через проповедь Церкви — общины верующих: проповедь — тоже слово, в котором и через которое познается человеческое существование. Будь то слово Евангелия или слово проповеди Церкви, бытие всегда понимается в слове.
Для Эбелинга характерно недоверие к экзистенциальным категориям Хайдеггера. Он больше верен духу Реформы: у него критерием понимания человека служат Евангелие и проповедь Церкви, а не экзистенциальная философия. Кроме того, в отличие от Бультмана, Эбелинг верит в историческую преемственность между историческим Иисусом и Иисусом веры.
Как известно, для Бультмана керигма — это не слово Иисуса из Назарета, но провозвестие веры первых христиан: между словами исторического Иисуса и раннехристианской керигмой существует историческая преемственность лишь в отношении самого факта Его жизни и смерти (das Dass), а не в содержании (das Was) этих слов. Другими словами, историческая преемственность состоит в том, что исторический Иисус есть Иисус веры, но мы не уверены в преемственности между словами исторического Иисуса и проповедью Церкви.
Эбелинг не так скептичен, как Бультман. Он убежден, что между словами Иисуса и словами Церкви (керигмой) существует объективное единство (sachliche Einheit): керигма Церкви объясняет слова (и поступки) исторического Христа. Он считает, что керигма первых христиан исторически связана со словами Иисуса в Его земной жизни: существование всегда постигается в слове, будь то слово Евангелия или слово Церкви. Тем самым Эбелинг дистанцируется как от Бультмана, так и от его «самого преданного ученика» Э.Фукса.
5.3.2. Герменевтическое богословие
Что такое герменевтическое богословие? Ответу на этот вопрос Эбелинг посвятил в 1969 г. свою работу, которая так и называется: Герменевтическое богословие. Богословие говорит о Боге, но всегда ли оно говорит о Нем ответственно? Смысл слова «герменевтический» в сочетании герменевтическое богословие таков: герменевтика помогает понять слово (Бога, Евангелия, Церкви) ответственно, так, чтобы за словом признавался
121
его объективный смысл, но в то же время оно должно быть понятно и каждому конкретному человеку, мучимому страданиями и сомнениями. «Герменевтическое богословие стремится максимально верно услышать слово Божие, одновременно делая его понятным современному человеку»175.
Попперу, известному философу-неопозитивисту и упорному критику христианской веры, Эбелинг отвечает, что «благодаря герменевтическому богословию, теолог не замыкается в своей вере от страха перед миром, но в то же время не позволяет увлечь себя пафосом современного человека, приводящим к утрате связи со Словом»176.
Другой важный для Эбелинга вопрос — в каком отношении находятся Слово Божие, написанный текст и проповедь Церкви. Событие Слова (ursprungliches Wortgeschehen) находится в начале: Бог говорил в истории, призвав мир к существованию (Verbum creans), осуществляя спасение людей через Своего Сына, Иисуса Распятого (Verbum incarnatum), а затем Его Слово с необходимостью кодифицируется в письменном тексте Библии (Verbum scriptum).
Чтобы Слово вновь зазвучало во всей своей творческой мощи и спасительной действенности, необходима проповедь Церкви: без живой проповеди Церкви написанное Слово может утратить свою действенность и силу: «чтобы изначальное событие Слова сохраняло всю свою герменевтическую силу (всю свою силу истолкования) по отношению к человеческому существованию и миру, необходимо, чтобы в проповеди Церкви оно вновь зазвучало как то первоначальное событие слова»177. Другими словами, Слово Божие достижимо всегда исключительно или в письменной форме, подразумевающей определенную rep-меневтико-интерпретативную рецепцию (Священное Писание есть навсегда истолкованное Слово Божие), или в церковном провозвестии, также являющемся герменевтико-интерпретатив-ным. Тем самым Слово Божие проходит свой путь в истории, как в письменной редакции, так и в устном провозглашении Церкви, но всегда в форме некоей интерпретации.
175 G.Ebeling, Hermeneutische Theologie, in Wort und Glaube. 1 V, S. 162. 176 G.Ebeling, op. cit., S. 123. 177 G.Ebeling, op.cit., S. 143.
122
В 1898 г. в одной из своих статей Эрнст Трельч ввел различие между историко-критическим и догматическим методом, а следовательно, между историческим и догматическим богословием. Это различие, становясь противопоставлением, может привести к исчезновению веры, что и наблюдается в либеральном протестантском богословии. Эбелинг считает, что посредством герменевтического богословия можно осуществить синтез этих двух методологий.
Что касается исторического богословия, то, признавая его большие заслуги в исследованиях Нового времени, посвященных историческому Иисусу, Эбелинг считает, что без герменевтики оно утратит свой предмет. В качестве примера Эбелинг приводит проблему источников библейских текстов. Историко-критический метод рассматривает источники как свидетельства прошлого: он проверяет подлинность текста и среды, из которой они вышли. Он ведет нас в прошлое, назад, но не менее важно и движение вперед, а это и есть собственно герменевтическое движение: я должен истолковывать текст в свете моего настоящего, поскольку он говорит мне о смысле моего нынешнего существования и открывает передо мною мои истинные возможности.
Догматическое богословие является богословием нормативным: исходя из Священного Писания, оно вырабатывает догматы, правила веры. Оно также нуждается в герменевтической интеграции, так как должно говорить людям своего времени на их языке, освещать смысл существования сегодняшнего человека путем герменевтического опосредования. Как мы видим, герменевтическое богословие актуализирует как историческое, так и догматическое богословие, чтобы в свете Слова Божия человек постиг смысл своей жизни.
Слово стоит у истока двух богословских дисциплин, одна из которых использует историко-критический, а другая догматический подход. Но для того, чтобы провозглашать слово так, чтобы человек понял свое бытие и свой мир, им необходимо герменевтическое опосредование. Только благодаря герменевтическому богословию они становятся провозвестием для современного человека. «Богословие без провозвестия (и без герменевтического опосредования) пусто, а провозвестие (и герменевтическое опосредование) без богословия (исторического и
123
догматического) слепо»178. Следовательно, Слово Божие, богословие (историческое и догматическое), герменевтическое богословие и провозвестие (проповедь Церкви) теснейшим образом взаимосвязаны. Благодаря в том числе и герменевтическому богословию, историческое и догматическое богословие едины и не конфликтуют друг с другом. Герменевтика соединяет воедино две задачи богословия: историческую и догматическую. «Историческое и догматическое богословие могут встретиться только на пути герменевтики»179.
«Языковая ответственность богословия перед Словом Божи-им», то есть, способность герменевтического богословия сделать слово «Бог»- понятным современному человеку, говорящим что-то его уму так, чтобы благодаря этому слову существование обрело какой-то смысл — это вызов эпохи атеизма. «Элементарная задача герменевтического богословия — испытать слово «Бог» в фундаментальных ситуациях человеческого существования»180.
К счастью, человек — существо, обладающее языком. Поэтому он не самодостаточен. Язык — это дар, получаемый им в процессе исторической преемственности, а следовательно, является частью превосходящей его реальности. Именно в языке человек обнаруживает, что он не господин сам себе, но зависит от других: язык открывает его для некоего трансцендентного существа. И слово «Бог» выражает это глубокое и трансцендентное измерение реальности. Мы не можем от него отказаться именно ради спасения человека и ради того, чтобы он всегда имел верное слово, позволяющее призывать из глубины собственного противоречия обволакивающую его тайну»181.
5.3.3. О теории богословского языка
В одном стихотворении Гельдерлина находим: «О, сердце никогда не стареет, ему нужны все возможные слова, чтобы дать имя невыразимому». Задачей богословия является выражение невыразимого. В своем университетском курсе Введение в богословский язык Эбелинг пишет: «Всегда случается так, что
178 G.Ebeling, Verkündigung und Theologie, Tübingen 1967, S. 345.
179 G.Ebehng, op.cit., S. 376.
180 G.Ebeling, Hermeneutische Theologie, in Wort und Glaube. 2, S. 120.
181 G.Ebeling, Gott und Wort, Tübingen 1977, S. 237.
124
язык дает максимально возможное, когда соизмеряет себя с невыразимым»182. В этом курсе разработано учение о богословском языке (theologische Sprachlehre).
На Западе в раннехристианскую эпоху и в средневековье христианская традиция выражала себя на латинском языке, наложившем свой отпечаток на всю культуру. После Реформы установилось два конфессиональных языка: римско-католический и евангелическо-протестантский. И мы хорошо знаем, что выражение различных богословских истин породило различные языковые средства. Это стало первым нарушением западно-христианской языковой традиции.
Затем родились новые языки наук, усугубившие эту ситуацию. И если в средневековую эпоху согласие с христианской языковой традицией было стихийным, то сегодня из-за того, что связь с ней уменьшилась, подобное согласие требует больших усилий. К этому следует добавить, что сегодня мы находимся в еще более сложной ситуации «вавилонского смешения языков». Поэтому неотложной потребностью является выработка общей теории богословского языка и отыскание такого языка, который позволил бы добиться взаимопонимания между людьми и общего взгляда на человеческое существование.
Общая теория богословского языка выявляет его основные черты. Для Эбелинга это оправдание, ответственность, претензия на объяснение и взаимопонимание.
Оправдание. Язык веры оправдывает опыт веры: только из опыта рождается язык и только в опыте переданный язык становится своим. Опыт веры порождает христианский язык.
Ответственность. Язык веры ответствен, если может сказать слова, способные осветить смысл бытия в сегодняшней ситуации.
Претензия на объяснение. Язык веры претендует на освещение смысла окружающей нас реальности, в частности, на решение проблем познания Бога, человека и мира.
Взаимопонимание. Язык веры способствует пониманию, встрече, согласию. «Он открывает путь мира, демонстрируя это тем, что находит свое самое высокое выражение в молитве».
182 G.Ebeling, Einleitung in die theologische Sprache, Tübingen 1978, S 34.
125
Поэтому предметом общей теории богословского языка является язык веры, коммуникативную способность которого нужно сохранить в ситуации современного смешения языков.
Чем эта теория богословского языка отличается от богословия? Согласно Эбелингу, ответ прост: «Теория богословского языка становится необходимой как отдельное богословское предприятие тогда, когда богословие, включая все традиционные теологические дисциплины, находится в состоянии общего кризиса языка, как это имеет место в настоящее время. Самостоятельно оно не способно выйти из этого кризиса. Теория богословского языка выступает как диагноз и одновременно как терапия болезней языка веры, а потому и самого богословия со всеми его частными дисциплинами, позволяя всем им обрести новую способность говорить с современным человеком»183.
Создавая герменевтическое богословие, а затем теорию богословского языка, Г.Эбелинг воспринял немецкоязычную герменевтическую мысль Хайдеггера, Фукса, Гадамера и придал решающий импульс обновлению богословского языка: его теория вошла в Догматику христианской веры184, подлинный шедевр лютеранского догматического богословия XX века.
5.3.4. Благотворные результаты герменевтического богословия
«Новая герменевтика», применяющая к богословию идеи, развитые в философии Хайдеггером и Гадамером, способствовала преодолению возникшего в лютеранской Церкви в двадца-тые-тридцатые годы напряжения между богословием Барта, чья любовь к Слову Божию приуменьшала значение герменевтической проблемы, и богословием Бультмана, исключительный интерес которого к экзистенциальной герменевтике, казалось, подвергал опасности само это Слово.
Герменевтическое богословие развивалось и в католической среде. Оно пришло в немецкоязычную католическую библейскую теологию с работой Рудольфа Шнакенбурга К вопросу об изложении Писания в наше время 185, соперничавшей с Исти-
183 G.Ebeling, opxit-, S. 43.
184 G.Ebeling, Dogtnatik des christlichen Glaubens, МП, Tübingen 1979- 86. 185 R.Schnackenburg, Zur Auslegung der Schrift in unserer Zeit in Bibel und Leben 4, 1964, 22-236.
126
ной и методом Гадамера. Идеи Хайдеггера, Бульгмана и Эбе-динга повлияли также на католических библиистов Хейнриха Ц1лиера186 и Франца Мюсснера187.
Для католического богословия очень полезной оказалась концепция истории воздействий (Wirkungsgeschichte) Гадамера. Она помогла осознать, что истолкование Библии не является некой отдельной самостоятельной задачей, но должно осуществляться внутри церковной традиции. Она также содействовала экуменическому движению, поскольку отдельные христианские конфессии не стремятся больше к противостоянию, но раскрывают себя как различные интерпретации одной и той же истины в пределах некоего более широкого горизонта: «Этот горизонт уже давно не ограничен конфессионально, но неудержимо расширяется в направлении соединения горизонтов как в католической, так и в лютеранской среде»188.
В католическом богословии большое значение имел переход от экзистенциальной герменевтики (в которой богословие становилось теорией христианского существования как подлинного существования) к политической герменевтике Евангелия и события прихода на землю Христа: богословие размышляет о своем предмете в более широком контексте истории мира и становится критической и освобождающей теорией практики.
186 H.Schlier, Was heisst biblische Exegese, Tübingen 1964.
187 F.Mussner, Aufgaben und Ziele der biblischen Hermeneutik, Tübingen 1966.
188 G.Stachel, Die neue Hermeneutik, Kosel Verlag, München 1957, S. 83.
127
