2. Раннее возрождение

Раннее Возрождение открывает Франческо Петрарка (1304—1374 гг.) — великий поэт, выдающийся философ и политический деятель.

Первый итальянский гуманист, Петрарка любовно и внимательно прислушивается к тончайшим челове­ческим переживаниям, они становятся темой его сонетов, начинающихся словами:

Вы, кто слушает рассеянные в стихах звуки вздохов,

Которыми я питал сердце,

Потревоженное первыми ошибками моей юности,

Когда я был несколько иным человеком, чем сейчас,—

Мои столь противоречивые мысли и рыдания,

Рожденные тщетными надеждами и неясными печалями,

В которые погружается каждый, на опыте познающий любовь,

Помните, он надеется найти сострадание,

А не лишиться сего19.

В этом призыве звучит голос человека Возрождения, обращенный как к современникам, так и к потомкам. Ге­рой Петрарки — человек с его противоречиями внутренней жизни, чувствами и мышлением.

Петрарку питают античные языческие истоки, созвуч­ные новой, рождающейся культуре Возрождения, хотя они и проходят через призму христианства. Он не отрицает божественной воли, но считает ее источником переделки человека, более того — создания человека новой эпохи20. Важным открытием Петрарки был человек: люди удивля­ются высоте гор, писал он, морским волнам, бесконечности

258

океана, движению звезд, но не удивляются самим себе. Ничему не следует удивляться более, чем человеческой душе, с величием которой ничто не может сравниться. Обращение к душе стало у Петрарки утверждением цен­ности человека и реальной действительности. Это не при­водило его к разрыву с религиозным сознанием, но оно получило новое направление: от бога — к человеку, от средневековой схоластики и аскетизма — к жизнерадост­ному свободомыслию Возрождения2'.

Петрарка первым провозгласил тезис о различии путей теологии и поэзии, о том, что поэзия имеет свой объект в отличие от теологии, которая обращена к проблеме бога. Тем самым он полемизировал с богословами, утверждая революционную идею.

Петрарка, открыв человека, отвоевал его у средневе­кового бога, отделил область познания от теологии22. Но­вый человек Петрарки — живая, противоречивая лич­ность. Это больше всего проявилось в его сочинении-диа­логе «Тайна», где ведут беседу Августин, автор «О граде божьем», и Петрарка под латинизированным именем Франциск. Августин нередко изобличает Франциска с по­зиций средневекового аскетизма, Франциск выступает в защиту человека: человек — одаренное разумом и смертное животное, считает Петрарка. Спор между главными персонажами «Тайны» идет по важнейшим во­просам той эпохи, и прежде всего о человеке. Августин, исходя из средневекового рационализма, требует, чтобы человек наложил на свою душу узду разума и отказался от мирских радостей. Франциск отклоняет такие требова­ния и считает их бесчеловечными. Его доводы направлены не столько на критику теологического рационализма, сколько на раскрытие сложной, противоречивой сущности человека. Эти противоречия настолько тесно переплета­ются, что в новом человеке — гуманисте времен Петрарки и в нем самом обнаруживаются оба мировоззрения -и Августина и Франциска, ведущие между собой внут­реннюю психологическую и идеологическую борьбу. Таким образом, Петрарка показывал динамику борьбы и рож­дения нового человека эпохи Возрождения23.

Нет ничего менее исторического, чем миф о человеке Возрождения как спокойной, гармоничной личности, не подверженной сомнениям и колебаниям,— миф, рисующий его в виде воскресшего языческого бога, легко отбросив­шего христианские догмы, обряды, идеи.

Деятели и мыслители эпохи Возрождения «не были в полном миру ни с собою, ни с окружающим... Они были

259

беспокойны, потому что окружающий их порядок стано­вился пошлым и нелепым, а внутренний был потрясен... Таким людям... не дается великий талант счастливо и спокойно жить в среде, прямо противоположной их убеждениям»24. Творческое уединение, гармоническое со­четание с природой являлось идеалом человека Возрож­дения, а на практике была внутренняя драматическая ду­шевная борьба, участие в политических коллизиях, стремление к земным благам, славе, творческому бес­смертию. Смерть рассматривалась Петраркой вопреки религиозному мировоззрению не как переход к вечной жизни, а как тяжелая необходимость расставания с зем­ными благами — любимым творчеством, природой, лю­бовью.

Если у Данте обнаруживается влияние аверроизма, то Петрарка его осуждает, особенно в трактате «О своем и чужом невежестве». В «Письмах без адреса» он называл Аверроэса бешеным псом, который лает на католическую веру. Это позволило итальянскому буржуазному историку Дж. Гоффанину и его последователям отождествлять по­зиции гуманистов с воинствующим католицизмом, в то время как выступления Петрарки против аверроизма весьма далеки от критики этого учения Фомой Аквинским и его единомышленниками. Петрарка выступал против аверроистов, против элементов материализма в их учении, но не с позиций средневековых ортодоксальных мыслите­лей, а как гуманист, не приемлющий всю систему средне­вековой учености25.

Полемика с аверроистами, как и попытки примирить теории античных философов с христианскими, исходила из стремлений, хотя и не осознанных, первого гуманиста и первого поэта Возрождения соединить новое, нацио­нальное мировоззрение с народными традициями совре­менной ему Италии26. В то же время он беспощадно вы­смеивал теологов-схоластов, которые «лгут столь же без­застенчиво, как и языческие натурфилософы; одни жела­ют навязать законы собственного наглого невежества бо­гу, который смеется над ними, другие же рассуждают о тайнах природы так, словно бы они только что сошли с небес, где присутствовали на совете всемогущего бо­га»27. Поэтому Петрарка признавал, что бог не может быть предметом науки и философии, так как он находится за пределами, доступными человеческому разуму. Объек­том философии, считал первый гуманист, может быть только человек, а ее методом — внутренний опыт личности и опыт, исходящий из соприкосновения человека с приро-

260

дой, обществом и историей. Петрарка был первым, кто противопоставил Платона средневековому христианизи­рованному Аристотелю, что на следующих этапах Воз­рождения привело к неоплатонизму, ставшему одной из форм нового мировоззрения.

Канонизированному Аристотелю Петрарка противо­поставил не только Платона, но и античную философию Цицерона28. Такого рода синкретизм был характерной чертой мышления гуманистов, пытавшихся согласовать «Цицерона с Христом», рационалистические доводы с ав­торитетом Библии29. Так, принимая христианский те­зис о первородном грехе, Петрарка не считал, что этот грех сделал человеческую природу безнадежно извра­щенной30.

Франческо Петрарка, Колюччо Салютати и другие гу­манисты раннего Возрождения стремились оправдать че­ловека как часть природы, отходя тем самым от средне­вековой позиции. Так, у Салютати связь тела и души, ин­теллекта, воли подтверждается медицинскими данными. Петрарка ссылается на собственный опыт. Сущность вза­имосвязи тела и души по-новому рассматривается мыс­лителями раннего Возрождения при обращении к христи­анскому тезису о бессмертии души. Салютати, признавая, что душа бессмертна, мыслит невозможным ее совершен­ство, если она не соединяется с телом, хотя это единство находится в постоянном противоборстве3'.

Петрарка считал себя добрым католиком и даже за­щитником католической веры. Поэтому в антиклерикаль­ных «Письмах без адреса» он выступал, подобно пред­ставителям народно-религиозных движений, за очищение современной ему церкви и авиньонского папства от злей­ших пороков:

Источник скорби, бешенства обитель,

храм ереси, в недавнем прошлом — Рим,

ты Вавилоном сделался вторым,

где обречен слезам несчастный житель32.

Он обвинял папскую курию в богоотступничестве и рас­путстве, отказе от раннехристианских принципов бед­ности. Разделяя антицерковные положения францискан­цев и иоахитов, он был далек от современных ему ере­тиков33.

Религиозное сознание у Петрарки можно назвать гу­манистическим, хотя и христианским, но далеко не до­гматическим, что в целом характерно для мыслителей раннего Возрождения. «Я,— писал Петрарка,— один из

261

тех, кто склонен идти дорогой древних, но не всегда по их следам... туда, куда мне нравится, а иногда пойти дальше и испытать еще неизведанные пути»34.

Своей дорогой идет и другой выдающийся писатель раннего Возрождения — Джованни Боккаччо: герои его «Декамерона» не боятся воздаяния за грехи и почти рав­нодушны к вопросам веры35.

Гуманистические мыслители Возрождения обращают­ся к тем же моральным и богословским проблемам эпохи, что и христианские, но решают их иначе - толкуют их не по-средневековому, не схоластически, а с большой до­лей веротерпимости.

Возрождение, ядром которого стала гуманистическая культура, открыло эру борьбы с религиозной философией на принципах веротерпимости и свободомыслия. Такое направление мышления было продолжением народных традиций Предвозрождения.