3. Зрелое возрождение
На втором этапе Возрождения, который можно характеризовать как зрелый, более четко проявляются черты свободомыслия. Мыслители этого периода не ограничиваются традиционными проблемами и нередко посвящают свои сочинения вопросам устройства государства, его прославлению, а также идее и практике гражданственности. Наиболее характерным в этом плане можно считать Леонардо Бруни Аретино, гражданский гуманизм которого выражался в создании концепции республиканизма, согласно которой демократия и свобода являются естественной формой человеческой общности, а служение обществу, родине, государству — важнейшим долгом человека-гражданина. Бруни не противопоставляет открыто античную философию католической доктрине, признает сходство языческой этики с христианской, подчеркивая различия в понимании ими цели жизни: у христианских писателей это проблема потустороннего существования, а у языческих — счастье земного бытия37.
Гражданский гуманизм был одним из существенных течений итальянского Возрождения периода его зрелости. Социальные проблемы, выдвигавшиеся представителями этого течения, расширили характеристику человека и его достоинств, что способствовало усилению и более глубокой аргументации идей свободомыслия.
262
Лоренцо Валла
Одним из ярких мыслителей XV в. был Лоренцо Валла (1405 или 1407—1457 гг.), выдающийся борец против средневекового ортодоксального христианского мировоззрения. В основе его учения лежали идеи Эпикура и Лукреция Кара. В средние века Эпикур был под запретом, а эпикурейцев считали свободомыслящими. Только в эпоху Возрождения, начиная с Петрарки и Боккаччо, его идеи получают широкое развитие. Особенно они используются после открытия в начале XV в. сочинения Лукреция Кара «О природе вещей», которое являлось стихотворным изложением эпикурейской философии, лишенной средневековых искажений. Материалистическое учение Эпикура было отвергнуто церковью, как в корне противоречащее христианству.
Античная этика Эпикура была первоклассным материалом для гуманистических теорий. Эпикур видел счастье в отсутствии телесных и духовных страданий, в спокойствии и безмятежности духа. Валла, как и другой эпикуреец XV в.— Козимо Раймонди, расширяет понятие счастья и наслаждения, переходя на открыто натуралистические позиции: по отношению к наслаждению добродетель играет подчиненную роль. Смысл их идей — защита права человека на земное счастье. Об этом говорится в раннем трактате Баллы «О наслаждении», переработанном затем в сочинение «Об истинном и ложном благе». В диспуте сталкиваются стоик, эпикуреец и христианин. Фактически стоик отражает идеалы средневекового аскетизма. Христианин выступает за отказ от крайностей эпикурейца, порицая его за отрицание бессмертия души. Основываясь на учении Эпикура о достоверности чувственных восприятий, Валла рассматривает их как процесс воздействия внешней среды на органы чувств человека38. Валла отказывается от пассивного принципа Эпикура избегать страданий и призывает к активному стремлению к наслаждению, обосновывая тем самым положение о полном восприятии мира. Наслаждение, считает Валла, полезно человеку, и тот должен стремиться к максимальному наслаждению; главным жизненным стимулом является личный интерес, польза для себя. Теория полезности соответствовала периоду раннекапи-талистических отношений в Италии и будет развита буржуазными философами последующих столетий — Локком, Гельвецием и др.
Валла выдвигает положение о благожелательном и любовном отношении людей друг к другу, исходя из
263
принципов взаимополезности: взаимоотношения людей в мастерской, школе, семье, государстве должны строиться на основе полезности. Эта теория подрывала устои средневековой христианской ханжеской морали. В этическом учении Баллы нет места нравственным принципам официального христианства и церкви, проводящей их в жизнь: Балла отбрасывает феодально-христианский принцип общения с богом в качестве конечной цели человека, так как эта цель, согласно его учению, состоит в наслаждении. Несмотря на попытки примирить свое этическое учение с христианством, Балла фактически исключает бога из человеческой морали, сохраняя за ним лишь функцию создателя благ: бог должен быть любим не сам по себе, а как источник благ.
Такое ярко выраженное свободомыслие вело к критике церкви и религии. Особенно это прозвучало в трактате Баллы «Рассуждение о подложности так называемой дарственной грамоты Константина», много веков служившей официальным подтверждением прав папства на светскую власть в Италии и во всей Западной Европе. Разоблачение «Константинова дара» было сделано в интересах неаполитанского двора, но выросло в критику основ светской власти папства. Для доказательств Балла пользуется методами исторической и филологической критики, вскрывая грубые ошибки и нелепости, а также обороты речи, не свойственные временам Константина. Балла выступил с требованием отказа папы от светской власти. «Можем ли мы признать законной самую основу папской власти, если мы видим, что папская власть является причиной столь страшных преступлений, столь громадных и столь разнообразных бедствий?.. Деньги, гнусным образом похищенные у порядочных людей, он тратит еще более гнусным образом... Нигде нет ни веры, ни святости, ни страха божьего... Папа и его приближенные являют пример всяческих злодеяний...»39 За этот и другие антицерковные трактаты Балла был отдан под суд неаполитанской инквизиции, и лишь заступничество короля спасло его от наказания.
Альберти
Однако свободомыслие в XV в. приобретало формы не только резкого и открытого протеста, но и спокойного, гармоничного обоснования нового мировоззрения, не менее опасного для ортодоксального средневекового христианства. Об этом свидетельствует творчество Леона Баггисты Альберти (1404—1472 гг.) —выдающегося деятеля науки и искусства. В отличие от многих гуманистов Альберти писал
264
свои трактаты не на латыни, а на итальянском языке. Основываясь на античной философии, он выдвигает учение о человеке и его месте в мире. Отказываясь от понятий схоластики, Альберти разрабатывает проблему детерминированности человеческой воли и его действий, естественных закономерностей в природе. Природа, т. е. бог, считает он, создала человека и божественным и смертным, она дала ему ум и память — эти божественные свойства. Разумное начало, по его убеждению, составляет отличительную черту человека, гармонически сочетающего в себе земное и небесное.
Проблему свободы воли человека Альберти трактует по-новому, не на основе христианской традиции. Все люди, писал он, созданы природой для сохранения лучших человеческих качеств, которые являются не чем иным, как хорошо организованной природой. Человек способен противостоять судьбе, и силы для этого ему дают здравый смысл, воля и разум. Надеяться на всевышнего не стоит, говорит он в диалоге «Религия», так как ему не приличествует изменять свою божественную волю, к тому же боги заняты более важными делами и им некогда разбираться с мелочными людскими мольбами, поэтому надо полагаться на себя.
Альберти создает теорию гармонии, сочетания в человеке души и тела, которые являются главной собственностью человека. Он может достигнуть счастья путем полезной деятельности, добродетельной жизни и угодности богу. Такое положение, казалось бы, не расходится с христианской доктриной, но у Альберти фактически речь идет о земном счастье. Он призывает к активному творчеству, труду. «Искусство жить постигается в делах!»— провозглашает он. Человек рожден, чтобы быть полезным себе и другим; главной для Альберти является проблема земного существования, бытия.
Бог, в рассуждениях Альберти,— это потусторонний абстрактный идеал человеческих стремлений к совершенству, поэтому, кто заслужил за свои действия похвалу людей, угоден и богу. Идеи Альберти оказали значительное влияние на искусство Возрождения. Его свободомыслие по своей сути противоположно христианской морали, оно основано на вере в безграничные способности и творческую силу человека40.
Возрожденческий неоплатонизм
Перелом в мышлении эпохи Возрождения отмечен обращением к Платону и отказом от Аристотеля, что наметилось еще на раннем этапе Возрождения, у Петрарки. Во второй
265
половине XV в. этот поворот приводит к созданию нового мировоззрения — возрожденческого неоплатонизма, отличного как от античного, так и от средневекового. Его основоположником был Марсилио Фичино (1433— 1499 гг.), глава флорентийской Платоновской академии, который перевел с греческого на латинский язык многие сочинения Платона и неоплатоников. Свою «Платоновскую теологию» он посвятил коренным вопросам бытия, создавая общую картину мира, отличную от официальной католической доктрины41. Бог — это всеобщая природа вещей, считал Фичино. Материю он рассматривал как одну из ступеней бытия, обладающую свойственными ей силой и качеством, хотя главной категорией его иерархической структуры бытия является душа, которая движет всем и дарует жизнь телам. Мировая душа — главное обозначение природы у Фичино. Его иерархическая структура бытия отображает естественный порядок вселенной, хотя Фичино и не дошел в своей теории до пантеизма, так как у него не бог растворяется в мире, а мир в боге. Гармония Фичино также еще не достигает диалектического единства противоположностей даже в той форме, которая была открыта в его время. Неоплатонизм Фичино признавал не только обожествление мира, но и человека, которое достигается в его творчестве. В трактате «О христианской религии» он пытался примирить христианство со своим неоплатоническим гуманизмом и пришел к идее всеобщей религии, в которой христианство представляет лишь одну из ее форм, хотя, как он считал, и высшую. Это приводило к узаконению веротерпимости, к признанию других религиозных культов как выражения истины. Всеобщая религия сводилась к всеобщей мудрости, что давало повод для оправдания и античной философии. Теория флорентийского неоплатонизма подрывала официальную католическую религию.
С флорентийской Платоновской академией была связана и философия Джованни Пико делла Мирандолы (1463—1494 гг.), не лишенная средневековых истоков. Пико считал, что все не сотворено богом, а лишь происходит от бога, а это уже было отступлением от ортодоксального христианства. Бог, считал он, произвел лишь бестелесное начало мира, его образ, а мир вещей возник из хаоса, из материи. Он так же, как и Фичино, признает гармонический прекрасный мир, но уже более реальный, не лишенный противоречий. Красота, считал он,— это дружественная вражда и согласный раздор. Бог у Пико -это мир в его совершенстве, и в нем особое место занимает
266
человек, достоинство которого не столько в способностях к славным деяниям, сколько в свободе выбора. Тезис о том, что человек создан богом по своему образу и подобию, получает у Пико своеобразный оборот: бог поставил человека в центре вселенной, где он находит место при помощи собственного деяния и сознательного выбора4 .
Человек, согласно Пико,— свободный творец собственной природы, он и создан богом для того, чтобы было кому оценить смысл большой работы мастера — бога и восхититься ее размахом. Это приводит к подрыву ортодоксальной веры: в своем учении о счастье человека Пико настаивает на том, что его поведение на пути к высшей цели определяет не вера, а философия43. «О, высшее и восхитительное счастье человека, которому дано владеть тем, что пожелает, и быть тем, чем хочет!»44 - провозглашал Пико.
Неоплатонизм Фичино и Пико привел к перетолкованию христианского идеала, который был переосмыслен и переработан, утратив свой ортодоксальный средневековый смысл. Идеи неоплатонизма оказали значительное влияние на развитие гуманистической мысли и художественного творчества позднего Возрождения.
Возрождение в других странах
Как уже отмечалось, Возрождение Европы было общеевропейским явлением, хотя Италия и была главным регионом его проявления, а итальянское свободомыслие — наиболее ярким его выражением. Не только влияние Италии на другие страны Европы, но и взаимовлияние разных европейских стран этого периода было характерно для эпохи Возрождения, которая привела к образованию общеевропейской возрожденческой интеллигенции. Примером может служить немецкое Возрождение, подарившее плеяду гуманистов-свободомыслящих в XIV — XV вв.
В XIV в. в Германии возникло одно из оппозиционных католицизму течений, возглавленное обвиненным в ереси Мейстером Экхартом (1260—1327 гг.). Его учение о двух истинах было направлено не только против католической ортодоксии, но и против различных средневековых схоластических представлений. Он считал, что душа — это форма тела, что ее божественная часть — это искра души. Данный тезис свидетельствовал о его пантеистической концепции. Кроме того, Экхарт говорил о высокой роли человека, в котором бог не только нуждается, но и служит ему. Такой антропоцентризм его воззрений приводил к отрицанию им традиционного христианского представления о ничтожестве человека перед богом. Его последо-
267
ватель Иоганн Таулер (ок. 1300—1361 гг.), формально выступивший в рамках католической ортодоксии, развил идеи Экхарта. Свое учение он посвятил самосовершенствованию человека, который может непосредственно общаться с богом, что противоречило посреднической роли церкви между богом и человеком.
Для этого времени характерна и фигура нидерландца Яна Рейсбрука, который, отодвигая бога в иную категорию высшего принципа, считал, что он стоит над всем и частью его не может быть ничто и никто. Таким образом, и душа, согласно Рейсбруку, не может быть частью бога, а лишь его отражением, зеркалом.
Некоторые немецкие мыслители XIV в., например Герт Грооте, в стремлении укрепить авторитет церкви выступали с резкой критикой священников, обвиняя их в развращенности и забвении заветов истинной церкви45.
Наиболее значительным немецким мыслителем XV в. был Николай Кузанский, в миру Кребс (1401 —1464 гг.), творческое наследие которого имело общеевропейское значение. Некоторые его сочинения могут рассматриваться как шедевры гуманистической философии, а его труды по математике и астрономии — как первоклассные трактаты для своего времени.
В трактате «О всеобщем согласии» Николай Кузанский выдвигает тезис о единстве противоположностей. Он выступает с крайне опасной для папства теорией, согласно которой император является общим отцом вслед за богом и наместником его на земле. Главными пороками церкви он объявляет ее посягательства на власть, отказ от христианского смирения, стремление к земным богатствам. Как и Лоренцо Балла, с которым он был связан многолетней дружбой, он считает «Константинов дар» фальшивым документом и великим заблуждением. Николай Кузанский выступает против продажи духовных должностей, папского непотизма и незаконных браков священников.
Николай Кузанский развивал представление о божественной природе души, которую можно и нужно совершенствовать. Он считал, что вера дополняет знание и основана на знании, что простой человек имеет право на самостоятельное мнение по теологическим вопросам, а это впоследствии приведет к мирской теологии реформацион-ного периода. Хотя и недостаточно последовательно, он пришел к пантеистическому утверждению единства бога и Вселенной, к положению о великой, хотя и ограниченной, силе человеческого разума. Первый гуманист зааль-
268
пийской Европы, Николай Кузанский был предтечей Галилея и Леонардо да Винчи.
В отличие от Николая Кузанского его современник Родольф Агрикола (Гюйсман) считал, что посредством огромного напряжения человеческого мышления, разума можно в полной мере познать мир. Философию он рассматривал как высшую науку, без которой богословие не имеет перспективы. Теории Агриколы достигают уровня Пико делла Мирандолы.
Созданию международной атмосферы свободомыслия способствовал такой гуманист, как Эразм Роттердамский (1469—1536 гг.), автор знаменитой «Похвалы глупости», «Разговоров запросто», создавшего также в своей поэзии новую, гуманистическую систему мировоззрения, в которой главное — человек. Эразма нельзя назвать только нидерландским мыслителем не только потому, что его деятельность протекала в Нидерландах, Англии, Германии, Швейцарии, Италии, но главным образом из-за широкого диапазона его влияния на европейское мышление XVI в. Восстановление им подлинных текстов Нового завета и сочинений «отцов церкви» оказало огромное влияние на научную критику Библии, что имело большое значение для возрожденческого свободомыслия в масштабах всей Европы. Рассматривая христианскую религию как этап развития человечества, Эразм указывал на ее античные истоки. В своих сатирах он беспощадно бичевал богословов, критиковал обрядовую сторону католической церкви, хотя и был противником Реформации.
