Игтеизм
Сегодня многие ученые-скептики, охотно использующие научные методы в исследовании заявлений о паранормальном, не расположены распространять свой скептико-критический анализ на утверждения религиозного характера. Нам говорят, что все, связанное с заявлениями о паранормальных феноменах, подлежит скептическому рассмотрению, тогда как о религиозных — нет. Уместен ли скептицизм по отношению к религии? А если нет, то почему? Медиумы, астрологи и уфологи не обладают достаточно мощной социальной силой, и, разоблачая их практики, скептики не покушаются на какие-то влиятельные социальные институты, — но вступая в область господства религий, скептики, как кажется, угрожают самому истэблишменту. Тем не менее весьма интригующая задача — показать, что легковерие и доверчивость, которыми так часто пользуются сайкики и разного рода целители, не менее широко эксплуатируются в религиозной сфере.
Существует множество разнообразных определений понятия «религия». Некоторые либеральные теологи склонны расширять значение этого понятия до такой степени, что оно становится приложимым к любому выражению, в котором есть хоть какой-нибудь «метафизический интерес», а также к любой приверженности какому-либо набору идеалов. И тогда под определение религии подпадают и убеждения светских гуманистов и даже неверующих. Но такое функциональное определение религии содержит, как я полагаю, нарушение правил языка. Слово «религия», с моей точки зрения, должно использоваться для обозначения тех систем верований, которые предполагают культ, почитание сверхъестественного или божественного существа. Я ввел термин «евпраксофия» (eupraxophy) для того, чтобы определить нерелигиозные системы убеждений, которые выражают естественнонаучное понимание природы и гуманистический образ жизни1.
В этой главе я сосредоточу внимание в первую очередь на таких теистических религиях, как христианство, ислам и иудаизм. Эти религии постулируют существование божественного создателя вселенной, обещающего людям вечное спасение. Каким должно быть адекватное отношение к этому скептических исследователей? Прежде чем сформулировать его, я хотел бы рассмотреть три возможных типа неверующих: 1) игтеистов, 2) атеистов и 3) агностиков. Такие люди существовали всегда. Но исторически им, как и скептикам, было
1 Paul Kurtz. Eupraxophy: Living Without Religion (Пол Куртц. Евпраксофия: жизнь без религии). Buffalo, Ν. Y.: Prometheus Books, 1989.
190
крайне трудно открыто заявить о том, что они неверующие, и многие известные мыслители старались скрыть свое неверие.
В ходе дискуссий между теистами и неверующими возникают как минимум два основных вопроса: первый — каков смысл понятия «Бог», и второй — что является основанием утверждения о том, что такое существо «существует»?
Игтеизм
Рассмотрим возникающую здесь проблему определения. Перед тем, как мы сможем убедиться, что χ существует, необходимо понять, что χ обозначает и изображает, каковы его коннотации. Если Бог есть, то, что значит сказать: «Бог существует»? Современные аналитические философы посвятили значительное внимание анализу суждений, связанных с идеей Бога (God-talk). Скептики уверены, что те, кто использует язык, в котором есть понятие Бога, неизбежно вязнут в парадоксах, ибо традиционные монотеистические религии предлагают нам такую концепцию высшего существа, которое превосходит человеческое понимание и опыт. Фома Аквинский считал, что можно доказать существование Бога, полагая при этом, что мыслимое им о Боге соответствует его свойствам, но глубинная «сущность» Бога, как он говорил, недоступна человеческому пониманию. Здесь вера должна дополнять разум, который сам по себе не способен проникнуть в сокровенную тайну божественной реальности.
Имеется по меньшей мере два основных смысла понятия «Бог». Первый состоит в том, что он трансцендентен в отношении естественных способов человеческого восприятия и понимания. Второй — в том, что он имманентен миру и открывает себя человеку в определенные моменты истории. Именно в первом смысле, согласно которому Бог является бесконечным, вездесущим, всемогущим существом, это понятие оказывается особенно противоречивым, так как не поддается никакому идентификационному определению. В своей «Критике чистого разума» Кант указывал, что такое понимание Бога является бессодержательным, потому что у него, как у ноуменального существа, отсутствует какое-либо феноменальное [данное в явлении] содержание. Если это так, то мы можем спросить, что теологи пытаются сказать, утверждая, что Бог есть такое существо, что «ничего более великого невозможно себе представить»? Содержат ли такого рода утверждения смысл, который можно обосновать или подтвердить?
Одно из значений понятия «Бог» - «основа бытия», «источник» или «творец» вселенной, ее «первопричина». Но в этом случае понятия «основа», «источник», «творец», «причина» используются метафорически,
191
так как такие понятия имеют смысл только в пределах опыта человека и его взаимодействий с миром. Когда значение этих понятий выходит за свои пределы, то их невозможно мыслить. Когда мы говорим, что «χ является причиной», то имеет место утверждение о потенциально или актуально наблюдаемом объекте или процессе, но χ как потусторонняя причина превышает наши познавательные возможности, и, следовательно, это утверждение — не более чем чисто спекулятивный постулат. Конечно, мы вводим чисто теоретические конструкции в математике. Мы говорим о бесконечности или о бесконечных числовых рядах. Но совершенно очевидно, что в этом случае мы имеем дело с набором идеальных понятий и делаем с их помощью выводы без каких-либо предположений о том, что введенным нами понятиям соответствует нечто на самом деле существующее.
Понятие потустороннего божественного существа не поддается определению. Понятия, используемые для описания его свойств, являются только аналогиями; они обладают поэтической или метафорической силой и функцией, как стимулы морального поведения, но они не описательны, и их невозможно понимать буквально. Нет поэтому никакого смысла спрашивать, существует или не существует Бог, поскольку в контексте опыта у него нет никакого референта, это понятие не к чему отнести.
Аналогичная проблема возникает и в отношении понятия «существует». Выражение, что что-то существует, не имеет смысла до тех пор, пока не будет определено, при каких условиях и в каком смысле это нечто существует. Утверждения о существовании должны иметь какую-то конкретную особенность. Мы можем сказать, что «в саду есть галька» или что «живые клетки состоят из молекул». Здесь мы определяем пространственные и временные размерности наблюдаемых объектов. Но Бог как будто бы находится вне времени и пространства. Мы говорим, что «поэма существует в чьем-то воображении» или что «она опубликована в сборнике поэзии». Или что «великан существует в рассказе "Джек и орешник" как персонаж сказки». Что мы имеем в виду, когда говорим «Бог существует», если мы не можем определить условий, при которых он существует, или установить, с какого рода существом мы имеем дело. Поэтому говорить о «Боге-отце» или о «создателе и правителе всей вселенной» означает — с точки зрения трансактивного познания — использовать бессмысленное понятие. Я ввел понятие «игтеизм» потому, что теистическое существо, которое обсуждается теологами и философами, не является умопостигаемым. Здесь частица «иг-» (ig-) происходит от слова «не ведающий» (ignorant), так как мы никоим образом не можем знать, что понимает-
192
ся под словом «теизм», когда мы используем понятие «Бог», чтобы обозначить с его помощью трансцендентное существо или «основу» бытия. Тот аргумент, который используют теологи (например, Тиллих), что «язык Бога» должен рассматриваться символически или метафорически, с моей точки зрения, является уловкой. Семантический туман заставляет усматривать в нем что-то двусмысленное, что в ходе прояснения оказывается ложным. Эти двусмысленности и не проясняемые метафоры на самом деле не делают апологетику теистов более убедительной. Дело не только в том, что вполне очевидно, что этот язык не может быть фальсифицирован — так как не существует способа узнать, является ли он истинным или ложным. У нас даже нет никакого самого смутного представления о том, что бы он мог означать, поскольку он невнятен в своей основе.
Нет сомнения, что верующие будут критиковать мою аргументацию как «позитивистскую», на что я отвечаю: если мы утверждаем, что мы что-то знаем о вселенной, то мы должны использовать слова в описательном или референтном смысле; существуют разумные стандарты, которым мы должны следовать, если намерены вкладывать смысл в наши слова. Говорить о Боге в трансцендентном смысле означает использовать неопределимый, даже бессмысленный язык. Утверждая это, я совершенно не отрицаю того, что религиозный язык необычайно богат оттенками. Действительно, религиозные верования обладают множеством функций. Разговор о Боге (God-talk) может быть использован в экспрессивном или ассоциативном смысле, он может возбудить страстные и возвышенные чувства как реакцию на наши столкновения с грубой действительностью. Он может быть использован в ходе различных церемоний, обрядов при проведении мероприятий, сопровождающих рождение, бракосочетание и смерть. Здесь понятие «Бог» является легальным поэтическим символом, используемым для «санкционирования» или подтверждения события как легитимного в глазах общества. Понятие «Бог» может быть использовано императивно-нормативным образом. Это происходит тогда, когда, скажем, говорят, что Бог заповедовал: «прелюбодеяние — грех». Имеется в виду: «ты не должен совершать прелюбодеяния». Или когда говорят, что «ты не должен страдать от ведьм», то имеют в виду, что ты должен сжигать ведьм на костре. Здесь использование «божественного языка» имеет скрытый моральный смысл и принимает силу закона. Действительно, в некотором фундаментальном смысле «язык Бога» является своего рода основанием глубоких моральных верований и культурных ценностей. Люди чувствуют себя настолько глубоко связанными с тем, что они воспринимают как добро или зло,
193
истину или ложь, справедливость или несправедливость, что усматривают основу своего морального кодекса в чем-то божественном. Тогда они утверждают, что любой, кто нарушит его, будет грешником. Многие верующие говорят, что аборты или разводы недопустимы, так как Бог против этого. Когда они говорят, что Бог (которого они постулировали) против этого, то на самом деле против этого выступают они сами.
Я, понятно, не отрицаю, что религиозный язык имеет множество функций и значений. Единственное, что я хочу здесь отметить, — это то, что в отношении фразы «Бог существует» имеется, по меньшей мере, тенденция рассматривать ее как утверждение существования. Теист в этом смысле делает «фактуальное» утверждение, которое по определению является «не фактуальным», поскольку понятие «Бог» выходит за рамки категорий, относящихся к сфере наблюдаемых фактов. Вот почему как скептик я могу сказать, что являюсь игтеистом, так как не понимаю, о чем говорит теист. Я не могу сказать, существует ли такое существо или нет, так как я не понимаю, что это за существо, о котором нечто утверждается. У меня не существует особых возражений против концепции Бога у Спинозы как эквивалентаа «законов природы». Хотел бы лишь заметить, что говорить так, как это делает Спиноза, означает неправильно использовать теистическое понятие Бога, ибо Бог уже не является у него личностью, создателем вселенной, и никак не заботится о нашей судьбе. Очевидно, что Бог перестает быть объектом поклонения и благоговения, как то постулирует теизм. Правда, Спиноза оставляет место для определенного сорта интеллектуальной любви к Богу как необъятной космической Вселенной. В любом случае использование Спинозой этого понятия является просто лингвистическим переопределением классического понятия. Такое переосмысление, как, возможно, предполагается, будет более приемлемо для тех, кто опасается общественного осуждения за атеизм.
Существует, однако, еще одно значение термина «Бог», которое не вызывает таких возражений и даже в каком-то смысле является содержательным (хотя будет ли оно истинным — это другое дело) Я имею в виду понятие Бога как имманентной сущности. Такой антропоморфный Бог является своего рода существом, которого боятся или любят авторы Библии. Разговор о Боге-Отце или Боге-Сыне, или скажем, о человеке, созданном по образу Бога, дает некоторые эмпирические основания к тому, чтобы идти дальше и определить, существует ли такое существо. Сказать, что Моисей встретился с Яхве на го ре Синай или что Иисус является Сыном Бога, не означает высказы
194
вать метафизические суждения относительно тотальной трансценденции. Конечно, у христианства существуют семантические трудности, связанные с определением Троицы, т. е. с отношениями между Богом-Отцом, Богом-Сыном и Богом-Духом Святым. Этот язык имеет свои собственные внутренние противоречия и двусмысленности и приводит к парадоксам, которые в силах переварить только верующий. Что бы ни означала идея Троицы, Бог в приведенных выше смыслах, т. е. в контексте Ветхого и Нового Завета, выступает, по крайней мере, как своего рода исторический персонаж, так как трансцендентное существо будто бы входит в реальную историю, появляется перед пророками и учениками и совершает видимые чудеса. Суждения об этом придают понятию «Бог», как минимум, какое-то квазиэмпирическое содержание. Такое использование «языка Бога», как я уже сказал, является возражением на обвинения со стороны игтеистов, утверждающих, что понятие «Бог» является чисто трансцендентным и не имеет никакого реального содержания. Библейское использование слова «Бог» не нарушает стандартов осмысленного языка, так как оно не находится за рамками любого возможного опыта. Вместе с тем проблема состоит в том, чтобы прояснить, достаточно ли свидетельств и оснований для веры в бытие Бога как исторической имманентности, т. е. того, что находится внутри исторической действительности.
Давайте перейдем на следующий уровень обсуждения этой темы и предположим, что Бог традиционной теологии полностью понятен и постижим. Бог в данном случае является творцом и основанием вселенной, бесконечным, всемогущим и вездесущим существом, законодателем, источником справедливости и добра. Он сверхъестествен в том смысле, что превосходит природу как ее источник и основа. Как я уже говорил, я сомневаюсь, что такие характеристики Бога имеют смысл. Но вопрос, который все еще стоит перед нами, заключается в том, есть ли такое существо (независимо от того, имеется или нет соответствующая ему область существования). Или же есть основания не верить в такое существо?
