Дедуктивные доказательства
Предпринималось бесчисленное множество попыток доказать существование Бога с помощью философских аргументов. Предлагалось по преимуществу три типа доказательств.
Онтологическое доказательство
Онтологический аргумент в пользу бытия Бога используется в формализованном методе доказательства, который основан на тавтологическом анализе значения понятия «Бог». Онтологист начинает с идеи о Боге как «бытии, более которого нельзя помыслить». Согласно святому Ансельму, существующее в действительности превыше существующего только в мысли. Поэтому действительное существование Бога должно быть частью сущности Бога, отрицать это — значит впадать в противоречие.
Удивительно, как много философов и теологов были удовлетворены этим аргументом, тогда как его обманчивый характер совершенно очевиден. Онтологический аргумент заранее предполагает то, что должно быть доказано. Сам факт, что некоторые люди представляют Бога как то, что предполагает существование, которое входит в идею
208
Бога, не демонстрирует с необходимостью, что эта идея должна существовать независимо от их ума. Однако не у каждого имеется такая идея о Боге, и она не «имплантирована» в нас от рождения. Более того, почему не предположить, что существо, больше которого ничего не может быть представлено, преступает пределы существования и достигает состояния несуществования или Нирваны, которое буддисты рассматривают как высшее состояние реальности. Основная ошибка онтологической аргументации заключается в том, что она имеет дело с чисто аналитическими положениями, но когда они начинают прилагаться к реальному миру, их истинность может быть определена только на опыте. Использовать заранее определенное понятие для демонстрации существования Бога означает считать спорный вопрос решенным. Онтологическая аргументация не может убедить тех, кто не верит в Бога.
Космологический аргумент
Космологическая аргументация является, видимо, самой распространенной в истории мысли. Она начинается с вопроса: как объяснить существование движения, причины, смысла, случайности и необходимости? Согласно Фоме Аквинскому, существует два варианта: либо мы можем проследить движение, причинность и случайность с помощью бесконечного восхождения ко все новым и новым вопросам, но это, как он утверждает, сделает вселенную «не умопостигаемой», так как мы никогда не выйдем на начало, исходный пункт всего, следовательно, мы не будем знать первой причины и следствия. Или же мы можем постулировать существование неподвижного перводвигателя, первопричины или абсолютно необходимого существа, которое сотворило Вселенную и которое, как он утверждал, по всеобщему убеждению должно быть Богом.
Аргументы Фомы Аквинского отодвигают наше неведение всего лишь на один шаг, так как всегда можно спросить, что является причиной этого существа? Правда, нам уже говорили, что этот вопрос неправомерен. Но почему он «незаконнее», чем вопрос о причине вселенной? Фома Аквинский постулирует существование бесконечного непознаваемого Бога, то есть вещи столь же непостижимой, как и бесконечный регресс в рассуждениях. Более того, существуют другие возможные варианты: почему не сказать, что Вселенная бесконечна, без начала и конца (предполагается, что Бог бесконечен), или что вещество, масса, энергия вечны, или что Вселенная является продуктом случайности, или что процессы ее развития протекают постоянно? В любом случае использование понятия «причина» в трансцендентном
209
смысле является недопустимым расширением его значения. Причинные объяснения имеют смысл в естественном мире, где могут быть установлены исходные условия, которые являются эмпирическими и наблюдаемыми. Но они будут иметь мало смысла, если вынести их за пределы вселенной и придать им трансцендентное значение.
Скептик считает, что мы не можем достичь надежного знания относительно предметов, которые выходят за рамки существующих естественных наук. Нам следует воздержаться от суждения относительно «происхождения» вселенной. Один из хитрых вариантов космологического доказательства бытия Бога заключается в том, чтобы не доказывать, что Бог является творцом вселенной во времени, но просто говорить, что он является основой сущего, поскольку без поддержки Богом вселенной все развалится. Этот аргумент столь же обманчив, так как остается недоступным проверке. Почему вселенная вообще нуждается в таком поддерживающем существе? Если это так, то не нуждается ли сам этот поддерживающий в том, чтобы его поддерживали, и так далее?
Что же сказать относительно «Большого взрыва», теории расширяющейся Вселенной, весьма популярной в современной астрофизике? Эта теория дает полезную математическую модель, которая вводится для объяснения того, что представляет собой Вселенная. Но она ничего не говорит о том, что было перед Большим взрывом и может ли в какой-то точке в какой-то момент возникнуть вероятность того, что Вселенная снова взорвется и цикл расширения повторится. В астрофизике существуют альтернативные теории, в соответствии с которыми Вселенная намного старше 15 миллиардов лет — ее возраста по теории Большого взрыва. В любом случае ни одно из этих физических объяснений ничего не говорит о том, работало ли божественное существо над созданием Вселенной, и даже если кто-то предполагает наличие «Бога» как эквивалента законов природы (в духе Спинозы), то такое существо не является персонифицированным богом, требую-
210
щим поклонения и предлагающим путь к спасению. По отношению к живым существам теория эволюции, как кажется, предлагает более разумные объяснения, чем теория сотворения жизни Богом.
«Почему здесь должно быть что-то, а не ничто?» — спрашивает Хайдеггер. Имеет ли этот вопрос смысл? Может быть, наша Вселенная (возможно существование множества вселенных) является вечной и не имеет ни начала, ни конца. Нет сомнения, что самой разумной позицией, которую можно занять, является признание того, что мы не можем в настоящее время решить этот вопрос и нам следует воздержаться от суждения. Согласиться с верующими и заявить, что вселенная была создана по воле божества, означает выйти за рамки каких-либо надежных доказательств. В конечном счете космологическая аргументация сводится к онтологической, а последняя, как мы уже видели, — к чисто спекулятивным постулатам. Космолог заведомо предполагает, что он собирается доказать, а не доказывает существования Бога. Следовательно, скепсис в отношении космологической аргументации в пользу существования Бога представляется вполне разумным.
Телеологическая аргументация, принцип аналогии или концепция замысла
Известным аргументом, который часто приводится для того, чтобы доказать существование Бога, является постулат, что порядок в природе является выражением существования божественного интеллекта. На томистском жаргоне это называется телеологической аргументацией, и она состоит в предположении существования действующих телеологических причин. Мы наблюдаем вещи, которые происходят регулярно и появляются всегда или в большинстве случаев, говорит Фома Аквинский. Более того, кажется, что существуют причинные цепочки средств — целей; яйцо становится цыпленком, который растет и превращается во взрослую курицу, река течет к своей дельте, дождь льется для того, чтобы зерно могло вырасти. Как мы можем объяснить примеры таких законосообразных действий, спрашивает Аристотель, иначе как по следующей аналогии: мы видим, как действуют человеческий интеллект и мастерство; плотник строит дом, каждая часть которого выполняет свою функцию: крыша обеспечивает укрытие от непогоды, камин дает огонь и тепло, окна — свет, а двери — позволяют вход и выход; аналогичным образом нам остается только приписать наблюдаемые телеологические процессы божественному интеллекту. Согласно аргументации Аристотеля, в значительной степени аналогично тому, как лучник пускает стрелу, чтобы по-
211
пасть быку в глаз, Бог или боги придают определенные цели всем физическим и биологическим системам природы.
Современные физики отбрасывают телеологическое объяснение. «Конечная причина» Аристотеля рассыпалась в результате экспериментальных естественнонаучных исследований. Нет нужды постулировать конечные причины, говорит Галилей, природа оперирует с материальными и действующими причинами. Аналогичным образом эволюционная теория Дарвина наносит сокрушительный удар по виталистической причинности в биологии. Виды не являются неизменными; они не воплощают каких-то целей или задач природы. Случай, генетические мутации, изменчивость и адаптация лучше объясняют эволюцию видов. Человеческий вид не создавался по образу Бога и не обязательно является высшей формой жизни. Другие весьма сложные формы жизни не выжили, а те, которым это удалось, являются продуктами адаптации и в какой-то мере счастливой случайности.
В XVIII в. телеологическая аргументация сменилась теорией божественного замысла. Деисты утверждали, что вселенная — это в значительной мере механическое устройство, похожее на часы. Бог создал его, но не вмешивается в его историю. Часы тикают с детерминистической точностью и необходимостью. Мы обнаруживаем, как нам кажется, идеальную симметрию и гармонию частей, что указывает на наличие проекта или плана. Но наличие этого плана невозможно объяснить без существования конструктора, разработавшего проект. Поэтому логически мы можем заключить, что Бог существует.
Скептики отбрасывают обе формы аргументации. Они не приемлют телеологических объяснений в естественных науках и предпочитают теории проекта эволюционную модель. В ответ на аргументацию, использующую идею замысла, они говорят, что в природе нельзя обнаружить универсального порядка. Более того, порядок не предполагает наличия проекта или существования его разработчика. Действительно, природа зачастую представляет собой арену конфликтов, хаоса и беспорядка. Биологические виды борются за выживание, происходят космические столкновения, звезды взрываются и начинают остывать. Мы не можем обнаружить цели или замысла в естественных процессах. Природа нейтральна и не демонстрирует никаких предпочтений. «Но, — возражает теист, — возможно, в природе существует какой-то более глубокий порядок». На это скептик отвечает: а почему, когда сравниваются природа и человеческий интеллект, аналогия оказывается выборочной? Люди совершают множество ошибок: например, они могут плохо работать и ошибиться при строительстве дома, почему же тогда аналогичным образом не предположить,
212
что и Бог может делать ошибки? Обычно для постройки дома нужно несколько плотников, а не один; возможно, что это является аргументом в пользу политеизма? Вселенная настолько обширна, что, возможно, понадобилось бы множество богов для того, чтобы создать ее и поддерживать в ней порядок.
Верующий снова отвечает, что Бог совершенен, что он представляет идеал доброкачественности и справедливости и действует безошибочно. Тогда как мы объясним существование зла во вселенной? — спрашивает скептик. Если мы используем космологическую аргументацию и идею замысла, то мы начинаем с некоторых наблюдаемых фактов, с которыми встречаемся в природе, — движения, причины и следствия, случайности и порядка, — и снова возвращаемся к Богу, который якобы ответственен за все это. Но что сказать о других «фактах»: конфликтах, несчастных случаях, болезнях, жестокости, страданиях и боли? Как объяснить их? Учтя эти аргументы, говорит Юм, мы можем только предположить, что Бог либо бессилен, либо недоброжелателен. «Зло связано только с человеком, — говорит верующий, — а не с Богом. Если существует жестокость или страдание, то это обусловлено человеческим деянием или бездействием, а не действием Бога». Но что сказать о жеребенке, разорванном на клочки хищником? Почему Бог зачастую позволяет добрым людям страдать, а злым добиваться успеха, богатеть и преуспевать? Почему Бог позволяет одной трети беременных оканчивать беременность выкидышем, убивая тем самым беззащитный плод? Почему он, как суперврач, производящий аборты, не спасает эти невинные души? Почему допускает такие ужасные вещи? Если он всемилостив и всемогущ, почему он не может уменьшить или, в конце концов, предотвратить зло?
Усилия верующих спасти веру весьма изобретательны, но они способны лишь на софистику и изобретение суждений, которые специально вводятся для того, чтобы сказать хоть что-нибудь в ситуации, когда нет никаких аргументов. Многие отрицают, что зло существует. Они верят, что с космической точки зрения все в конце концов закончится добром (позиция буддистов). Но не фальшив ли этот оптимизм? Все мы в итоге умрем, зачем же тогда предполагать, что в конце долгого пути все обернется к лучшему? «То, что кажется злом, — говорят они, — выглядит так с нашей ограниченной точки зрения, тогда как с более глубокой точки зрения это может обернуться добром». (По крайней мере, наши гниющие тела будут питать червей и удобрять почву!) Повторять вслед за ветхозаветным Богом, что все существующее «зело добро», - это не более чем благое пожелание. Все человеческие цели могут в конце обратиться в нуль. Для атеиста
213
не существует проблемы зла, так как для него вселенная не является ни добром, ни злом, она просто есть. Это проблема существует только для теистов, которые постоянно приписывают природе свои самые заветные мечты, связанные со страстным желанием обрести вечное спасение.
Другая попытка теистов спасти ситуацию заключается в отрицании объективного бытия зла. «Зло обусловлено только человеческим грехом, — говорят нам, — его свободой воли, актами ее проявления или бездействия». Отрицать, что трагедии, обрушивающиеся на человеческое и животное царство, являются злом, означает обнаруживать огромную моральную бесчувственность. Как оправдать ураган, страдание и смерть ребенка от неизлечимой болезни или природную катастрофу (например, землетрясение или торнадо). Осуждать близких или других людей за безответственность и зло и говорить, что Бог ни за что не несет ответственности, означает закрывать глаза на страдания. Не все связано с человеческим выбором. Безусловно, мы должны найти средства излечения от рака или научиться строить безопасные жилища, но если следует осуждать людей за безучастность, тогда и Бог — если он существует — тоже должен нести свою долю ответственности за зло. В конце концов, это же он автор и режиссер спектакля «Сотворение человека по своему образу и подобию». Но теисты продолжают измышлять аргументы: «Человек должен уметь делать правильный выбор между добром и злом». Но если Бог имеет такую же свободу выбора, то почему он не выбирает зло, как это делает человек? Поскольку Бог запрограммировал нас по своему образу и подобию, почему он не сделал нас способными творить добро и противостоять злу так, как это способен делать он?
Другая попытка избежать поражения в споре — обращение к идее «отсутствия», «недостатка» или «дефекта»: зло объясняется изъянами существующего положения вещей, тогда как вся полнота и благо заключены в потенциях; во всяком естественном процессе неизбежно есть какой-нибудь «недостаток» или зло. Но это не более чем форма поэтической телеологии, не содержащая никаких серьезных научных оснований. Мы можем спросить: если Бог создал материал, с которым он должен был работать, почему он не преодолел этот дефект?
Все попытки решить проблему зла с помощью космологических и телеологических аргументов, так же как и с помощью аналогий, оказываются несостоятельными. Они ведут тех, кто выбрал их в качестве способа доказательства, лишь к неразрешимым логическим парадоксам. В какой-то момент верующие совершают совершенно иррациональный, алогичный «прыжок» в веру (как это сделал Иов в Вет-
214
хом Завете). Они спрашивают: «Кто может объяснить пути Бога к человеку?» И заверяют себя: «Мы верим, что в конце концов Бог сделает все наилучшим образом». Но едва ли этот ответ адекватен, ведь это всего лишь допущение, что Бог добр и справедлив. Верующие лишены возможности делать корректные оговорки (исключения) в своей аргументации. Они конструируют идею Бога-творца из того, что наблюдают в природе, но заканчивают парадоксом о существе, неспособном отвечать за зло. Бог едва ли является морально безупречным существом. Либо он — жестокий, бессердечный и злой демон, либо он конечен и не способен уничтожать или предотвращать многие виды зла хотя бы для того, чтобы не позволять умалить свое творение.
Конструируемая в рамках этих подходов аргументация ясно показывает, что верующие видят лишь то, что хотят, а не то, что есть на самом деле. Они должны прибегать к изощренным рассуждениям, чтобы избегать неизбежно возникающих парадоксов. Но все кончается беспомощной путаницей и противоречиями, когда мы говорим о Боге, пути которого остаются для нас неисповедимыми.
