Религия как образ жизни
Совершенно другая апологетика была избрана приверженцами религии после того, как Кант и Джеймс попытались показать, что вера в Бога не выдерживает критики разума, но, хотя логических доказательств или достаточного набора опытных данных в пользу существования Бога и нет, сама вера в то, что он существует, с прагматической точки зрения оправданна. Это следует из ряда утилитарных аргументов, которые я здесь суммирую. Они не похожи на выводы древних скептиков, которые, зайдя в тупик в попытках достичь истинного знания, в конечном счете следовали принятым обычаям.
Скептики, приверженцы Пиррона, являют собой примеры такого парадоксального решения. Их позиция состоит не в том, что они признают или отрицают существование Бога, а в том, что они воздерживаются от суждения. Они стараются держаться нейтралитета относительно утверждений, касающихся знания, в том числе и связанного с религиозными предметами. Однако в практической жизни, говорит Секст Эмпирик, приверженцы Пиррона придерживаются принятых обычаев и тем самым некоторым некатегорическим образом принимают существование богов, их почитание, и утверждают, что боги обладают даром предвидения1. Практические выводы, которые делают скептики, озадачивают. Будучи не в состоянии решить вопрос о существовании или несуществовании Бога, приверженцы Пиррона обращаются к обычаям своего народа. Таким образом, констатирует Секст, из этого следует, что боги действительно существуют, как и всё, что связано с их почитанием и благоговением перед ними2.
Аналогичные чувства, как мы уже видели, выражали и некоторые современные скептики, которые, увязнув в трясине эпистемологических трудностей, касающихся истин о метафизическом Боге, тем не менее ведут религиозный образ жизни. Притворяются ли эти скептики религиозными из боязни общественного осуждения, или они искренни в своем выборе? Мы хорошо знаем, каким суровым был путь атеизма и агностицизма, как часто преследовали неверующих. История гонений на инакомыслящих со стороны господствующих религий полна ярких примеров: от Сократа до Спинозы, от Гоббса, Юма и Шелли, вплоть до наших дней. Мученичество за свое неверие — это судьба, которую могут избрать немногие из смертных. Поведение
1 Philip P. Hallie, ed. Skepticism, Man and God: Selections from the Major Writing of Sextus Empiricus (Филип П. Хелли, ред. Скептицизм, человек и Бог: Отрывки из главных трудов Секста Эмпирика) Middleton, Conn.: Wesleyan University Press, 1964. Chapter. 3. P. 16. [Рус. пер. сочинений Секста Эмпирика: Соч.: В 2 т. М.: Мысль. Т. 1. 1975; Т. 2. 1976].
2 Ibid. Р. 188.
220
большинства других диктовалось практическими соображениями, а не их настоящими убеждениями. В данном случае критерии принятия религии зависят не от того, является ли она истинной или ложной, а от внешних практических соображений, общественной и политической конъюнктуры.
В дополнение к этому следует обратить внимание на усилия приверженцев веры создать благоприятные условия для теизма далеко за рамками чисто логических или философских аргументов, выдвигаемых скептиками. И это не столь уж глупо — верить в Бога, исходя из прагматических соображений. Здесь я имею в виду не вопрос об истинности содержания суждений о вере в Бога, а скорее практические последствия самой веры, как она проявляется в жизни людей.
При этом важно различать специфику и силу различных верований и их роль в жизни человека. (1) Существуют верования искренне страстные, а могут быть и такие, которым следуют без особого религиозного рвения. (2) Есть убеждения, строящиеся на основаниях, которые составляют часть общего объема знаний индивида. Но помимо них (3) существуют убеждения, зиждущиеся на интеллектуальных и эмоциональных основаниях, которые рассматриваются человеком как истинные и важные. Такие верования оказывают существенное воздействие на поведение человека. Религиозные верования независимо от того, искренни они или нет, продуманы или не продуманы, в любом случае оказывают большое влияние на действия людей и могут определять их жизненный путь. Верования оказываются частью поведенческой схемы как образа жизни и тем самым обретают правомочность. Они закрепляются обычаями. Так устанавливаются традиционные формы поведенческой схемы как образа жизни. Они становятся конструктивными элементами речевых оборотов, ритуалов, церемоний, морали. Став узаконенными, они отвергают все им чуждое или враждебное. Религиозность людей, как и раса, определяет их этничность и идентичность. Быть христианином, или иудеем, или индуистом значит для человека обрести специфичность своего бытия. Такая культурная конструкция имеет глубокие исторические корни. Основные классические религии относятся к наиболее старым институтам в человеческой истории. Они живут собственной жизнью и оказывают огромное влияние на поведение как наций, так и различных международных сообществ. Они передаются от поколения к поколению. Религия столь важна для людей, что даже эмигранты, отправляясь с родной земли к новым рубежам, везут с собой свои религиозные обычаи, которые затем пускают корни в новой почве.
221
В каком-то смысле то, какую именно религию исповедует человек, является делом случая. Религии развиваются стихийно; они проникают во все другие социальные институты и глубоко укоренены в них. Став традиционной, религия тесно переплетается с жизнью людей и становится существенной частью всей общественной системы. То, как встречают новорожденных (совершая обряд крещения или обрезания), то, как воспитывают детей родители и учителя, какое образование они получают, как люди вступают в брак, как они справляются с трагедиями и как их хоронят, — все это определяется религиозными традициями. Еще более существенно то, что моральные принципы и ценности, которые взлелеяны в той или иной культуре, впитываются людьми вместе с религиозными обычаями и практиками. Каждый человек омывается волнами веры и отливается по шаблонам социокультурного контекста.
Однако сегодня жизнь традиционных религий быстро меняется. Религиозные гегемонии уступают место множеству конкурирующих сект. В современном мире имеются богатые возможности для выбора, обращения, отступничества, перемены религиозных верований и т. д. Более того, антиклерикализм все более подрывает авторитет религий. Во все большем числе стран получают развитие альтернативные светские институты, выполняющие функции, которые до сих пор были исключительной прерогативой религии.
Религиозные институты не просто стремятся обеспечить нас истинными верованиями или дать религиозное образование. В обществах, где та или иная конфессия обладает подавляющим влиянием и монополией на власть (как в современных исламских государствах), отнестись скептически к такого рода институционализированной конструкции трудно или невозможно, так же как невозможно переменить веру, быть от нее свободной или не жить по ней. Если человек родился и вырос в Китае, то он обречен говорить по-китайски. Религия сродни языку, которым мы пользуемся, одежде, которую мы носим, манерам, которые мы естественно усваиваем. Мы не можем, даже если бы захотели, легко сбросить с себя все это и начать все сначала. Совершенно очевидно, что человек не может изобрести свой собственный язык, придумать собственную одежду, специфический стиль жизни или совершенно уникальную моральную систему и при этом рассчитывать на понимание и принятие другими. Это будет радикальным разрывом с существующим культурным контекстом. Взять на себя роль человека, имеющего собственное мнение, или нонконформиста означает рисковать самим своим существованием. «Неверные» находятся в постоянной опасности быть подвергнутыми осу-
222
ждению или уничтоженными стражами манер, морали и традиций. Поэтому можно понять скептиков, которые, отбрасывая господствующие догмы, не отказываются от практики, присущей их окружению. Религии, согласно их приверженцам, существуют для того, чтобы выполнять необходимые социальные функции. И все это обеспечивает прагматическую основу и оправдание религиозных верований. Каковы же функции традиционных теистических религий?
