Плюрализм ценностей
Теперь о том, что касается «общих моральных норм» и «основных потребностей человека» как тех данных в рамках оценочной базы, к которым мы обращаемся, формулируя нравственные суждения и принимая решения. Очевидно, что эти нормы и потребности имеют слишком общий характер для того, чтобы указывать нам, как следует поступать в том или ином конкретном случае. Более того, желания и потребности человека, его ценности и принципы чрезвычайно разнообразны. Они различаются точно так же, как различаются отдельные люди, и меняются точно так же, как меняются общества. Существует огромный диапазон вкусов в отношении пищи, вина, спор-
290
та, искусства, одежды и манеры поведения, также как и различия в многообразии культурных ценностей. Многие виды специфических желаний становятся жизненными потребностями и оказываются связаны с нашими биогенетическими и психо-социогеническими потребностями. Этический выбор всегда зависит от уникальных, глубоко личных вкусов и стремлений, желаний и предпочтений отдельного человека. Выбор, который мы делаем, обусловлен конкретными социокультурными и историческими рамками, в которых мы живем, и поэтому заключает в себе конкретные социальные и национальные традиции. Жизнь в древнем Египте, Израиле, Греции или Месопотамии отличалась от жизни в средневековом Китае или в современной Японии, на Среднем Востоке, в Западной Европе или в Северной и Южной Америке.
Все эти различия должны быть включены в оценочную базу, поскольку они влияют на наши решения и действия. Суждение о том, является ли что-то плохим или хорошим, правильным или неправильным, de facto зависит от реальных оценок, обычаев и нравов, законов и установленных требований времени, в котором мы живем. То, что было разумным выбором для Перикла в древних Афинах, может не быть таковым для римского государственного деятеля Сенеки, или для Элоизы Абеляра, или для сэра Уолтера Роли, Мэри Уоллстоункрафт (Wollstonecraft) или адмирала Роберта Пири. Следовательно, существуют внутренне присущие любому выбору относительность и контекстуальность, так как он всегда соотносится с конкретными людьми и культурами. И все-таки хотя оценки и решения в области нравственных отношений эндемичны1, существуют такие этические качества, которые имеют общечеловеческий характер. Вот почему мы можем сопереживать Гамлету, или Отелло, или леди Макбет. Есть универсальный язык, на которым они говорят с каждым из нас.
Мысль, которую я хочу подчеркнуть, заключается в том, что существует феноменологическая структура этического опыта, также как и некоторые имеющие отношение к этическому выбору объективные соображения. Наши индивидуальные ценности и принципы могут быть проанализированы и подвергнуты своего рода испытанию на сравнительной шкале посредством выдвижения различных альтернатив и вариантов. Кроме того, они могут быть оценены по их эффективности, по критерию соответствия нормам, которых мы придерживаемся. Вынося суждения, мы можем оценить их реальные последствия, их влияние на нас и других людей, находящихся в пределах наше-
1 Существуют в пределах какой-то определенной области. (Примеч. ред.).
291
го с ними взаимодействия. В той мере, в какой мы принимаем во внимание эти факторы, мы опираемся на рациональную компоненту, входящую в процесс принятия решения. Джон Дьюи проводил различие между оценкой (prizing), когда мы оцениваем что-то и когда в эту оценку включаются элементы непосредственности, чувства или удовольствия, и расценкой (appraisal), т. е. такой оценкой, в которую входит когнитивный элемент1. Существует различие, говорит он, между принятием данного de facto и оправданием de jure того, что соответствует ситуации. Различие между оценкой и одобрением заключается в том, что последнее содержит трансформационный аспект; т. е. в процессе исследования рациональное суждение может стать существенной частью оценки и может определять или менять ее.
Например, я решаю купить новую автомашину. Инфантильный подход к делу может заставить купить машину с броскими формами и цветом, при подростковом подходе больше всего понравится спортивная модель. Но взрослый скажет, что он должен «расценить», обдумать ценность автомобиля. В процессе оценки взрослый человек будет взвешивать ее достоинства, анализируя различные стороны ситуации: в состоянии ли он позволить себе такой автомобиль, сколько он получит, сдав старую машину, каков пробег приглянувшейся ему машины, насколько она безопасна, как она выглядит по сравнению с другими моделями. В результате он может купить другую модель, нежели предполагалось ранее. Хотя чувства и участвуют в процессе оценивания, окончательное слово при принятии решения остается за рациональными компонентами. Определение ценности автомобиля зависит от его объективных качеств. Оценки зависят от расценивания. Ральф Бартон Пэрри определил ценность как «объект, представляющий какой-либо интерес»2. Модифицирую это определение следующим образом: «Ценность — это заинтересованность в объекте, в которую включена моя оценка и расчет его стоимости».
Нормативное убеждение — это не то же, что описательное. Первое предполагает оценку и предписание в отношении всего хода действия, вторая описывает или объясняет фактическое положение дел. Однако нормативное и описательное убеждения не являются совершенно различными понятиями. В обоих случаях мы стремимся подтвердить наше убеждение как истинное или нормативное. В вопросах оценки мы прибегаем к помощи разума, чтобы оправдать наш выбор.
1 John Dewey. The Theory of Valuation (Теория оценки). Chicago, 1939; The Quest for Certainty (Стремление к определенности). York: Minton, Balch, 1929. Гл. 10.
2 Ralph Barton Perry. General Theory of Value (Общая теория ценности). Cambridge, Mass.: Harvard Universsity Press, 1926, 1954.
292
Мы рассматриваем объективные данные, принимаем во внимание критерии логичности и последствия принимаемых решений; кроме того, есть масса предварительно апробированных этических принципов, на которые мы опираемся. Я знаю, что если у меня болит голова и я приму две таблетки аспирина, это устранит боль. Это предписывающая рекомендация, проверенная эмпирически. Аналогичным образом, я усвоил, что если я солгу другому человеку, то потеряю его доверие, и что если другой человек солжет мне, наши отношения будут испорчены. Я делаю вывод, что говорить правду — самая разумная политика, которой и следует придерживаться. Как зрелая личность, я прихожу к уверенности относительно этой общей моральной нормы как на когнитивном, так и на субъективно-установочном уровне.
То, о чем я говорю, касается конститутивной роли, которую может играть обдумывание и размышление в процессе принятия решения. Мысль становится существенным элементом самой структуры этической жизни. Тем самым мы принимаем участие в развитии наших собственных этических чувств. Мы способны решать моральные проблемы, не обязательно выводя то, что мы должны делать, из каких-то раз и навсегда установленных или абсолютных принципов. «Должное» не может быть легко выведено из «сущего», однако при разумном подходе к ситуации это должное может стать функцией процесса оценочного исследования. То, что я решаю сделать, связано с фактическими сторонами ситуации, обстоятельствами, с которыми я столкнулся, различными возникшими здесь альтернативами, рассмотрением средств, имеющихся в моем распоряжении и вероятными последствиями моих действий. Ценностно нагруженные данные внутренне присущи той оценочной базе, опираясь на которую я делаю свой выбор. Это мои предыдущие оценки и расчеты, общие моральные нормы, этические принципы культуры, в которой я живу, соображения относительно потребностей человека и мои собственные уникальные желания и стремления. Нам нет необходимости выводить наши обязанности из абсолютных универсальных правил. Моральное суждение является не результатом простого применения простых рецептов, а процессом, в ходе которого человек делает индуктивные обобщения, исходя среди прочего из прошлого опыта. Этическое размышление включает в себя процесс, который я назвал акт-дукцией (act-duction)1. Под этим я имею в виду, что мы выводим действия, ко-
1 Обсуждение понятия «акт-дукции» (act-duction) см. в книге: Paul Kurtz. Philosophical Essays in Pragmatic Naturalism (Философские эссе о прагматическом натурализме). Buffalo; N. Y.: 1990. Ч. II.
293
торые являются наиболее подходящими — мы ведем действие (adduce) — в рамках данной оценочной базы, имеющейся в нашем распоряжении. В результате можно сказать, что определенный выбор в данной ситуации будет более разумным, чем другие.
