Письмо Пола Куртца единомышленникам
Нижеследующее письмо было написано Полом Куртцем по просьбе его друзей вскоре после перенесенной им операции на открытом сердце (1996 г.) и было разослано его единомышленникам и в гуманистические организации по всему миру. Этот чисто человеческий документ, который я в общении с Полом Куртцем полусерьезно полушутя называю «экзистенциальным письмом», позволяет нам лучше понять гуманистическое мировоззрение, точнее то, как может пережить и оценить пограничную жизненную ситуацию человек, искренне, глубоко и серьезно разделяющий фундаментальные ценности гуманизма. Разумеется, это письма было написано не для того, чтобы доказать истинность гуманистического жизнепонимания. Оно вообще ничего никому не стремится доказать. Думается, его ценность - в ценности любого передаваемого нам опыта глубокого переживания, особенно связанного с жизнью и смертью. И, наверное, это хорошо, что у людей есть возможность приобщиться к таким опытам, поскольку они делает нас, несомненно, мудрее и богаче, помогают ценить и свою и любую другую жизнь как чудесный и священный дар, достойно распорядиться которым мы призваны от своего первого дыхания до последнего предсмертного вздоха. (Письмо публикуется без ведома автора.)
В. Кувакин
Дорогие друзья и соратники-гуманисты!
В настоящее время я быстро поправляюсь после перенесенной операции по шунтированию сердечного клапана. Я возобновил работу в офисах Центра исследований и Prometheus Books, хотя еще не на полном режиме, и приступил к интенсивной программе по реабилитации - упражняюсь по часу в день! По правде, я чувствую себя прекрасно!
Как многие мои друзья знают, я всегда увлекался спортом. Уже 25 лет я состою членом Клуба здоровья Балли, где ежедневно занимаюсь бегом, велосипедным спортом, плаванием и гиревыми упражнениями Даже во время путешествий я стараюсь выбирать гостиницы с гимнастическими залами, чтобы можно было поупражняться или размяться. Кроме того, я уже лет с десять, хоть и не столь тщательно, наблюдаю за содержанием у себя холестерина в крови, и мне удавалось держать
151
его на уровне ниже 200 единиц. Так что же случилось? Давление у меня было в крайних пределах нормы, - в течение многих лет, на лекарствах, оно оставалось 120/80. Больше того, как вы, наверное, догадываетесь, я отношусь к типу личностей, живущих, что называется, по часам, вечно торопящимся к какому-то сроку (with "timeitis" and "deadlineitis"). В последнее время страдал я еще от лишнего веса, где-то фунтов 10-15, и никак не мог их сбросить, - лишь теперь ко мне вернулась прежняя стройность (относительная!). Хуже другое - главный фактор риска у меня наследствен, - отец мой скончался от инфаркта в возрасте 59 лет, как и многие родственники по мужской линии со стороны отца. А вот моей матери 93 года, она бодра (катается на велосипеде по 20 минут в день), и ее родители, братья и сестры -все долгожители.
Как бы то ни было, неполадки с сердцем обострились после моего визита в Мехико, в середине ноября. Там состоялся Совет по секулярному гуманизму, дела с нашими мексиканскими коллегами продвигались трудно, - мы помогали им в подготовке Всемирного гуманистического конгресса, который должен был пройти под эгидой Мексиканской ассоциации этиков-гуманистов, Гуманистической академии и Международной гуманистической и этической ассоциации (IHEU). Наши усилия были вознаграждены тем, что конгресс прошел очень хорошо - первый гуманистический конгресс за пределами Европы и США. Особенно приятно мне было - зачитать вступительное приветствие конгрессу и быть церемониймейстером на заключительном торжественном благотворительном банкете, - со струнным квинтетом и традиционным фольклорным ансамблем Марьячи! Однако, я стал ощущать трудности с дыханием, которые связал с тем, что Мехико расположен на большой высоте над уровнем моря. Через день после возвращения на родину я почувствовал боли в груди; жена срочно отправила меня в больницу, и врач-кардиолог назначил на ближайший понедельник исследование - ангиограмму. Окончательный диагноз гласил, что одна из артерий закупорена на 90%, и мне была рекомендована незамедлительная операция по шунтированию на открытом сердце. Операцию сделали 4 декабря, и врачи сообщили, что она прошла успешно. Еще они высказали такое предположение, что, если бы я не занимался спортом, то у меня могли оказаться закупорены и другие артерии, а мог бы случиться и инфаркт (которого не было).
152
Разрешите мне поделиться с вами тремя соображениями относительно этой операции.
Во-первых, я был удивлен, как много людей в год переносят такие операции по шунтированию (больше 400 ООО только в США). Стив Аллен писал, что прошел через то же самое, Мильтон Розенберг (Радио WGN, Чикаго) позвонил мне в больницу, чтобы сообщить, что у него было уже две таких операции, Ирвинг Луис Горовиц (Transaction) рассказал, что перенес два инфаркта и дважды оперирован на открытом сердце, Лен Шор (Миннеаполис) - что в 1989 году, в возрасте 74 лет, перенес четырехстороннюю операцию по шунтированию, и что уже через 30 дней играл в теннис. Разумеется, это меня ободрило - хотя я чувствовал, что трушу и с одним-единственным шунтом.
Во-вторых, глубокое и приятное впечатление произвел на меня уровень научных исследований. Главный сердечный госпиталь в Буффало имеет показатель успеха 97%. Использование высоких технологий (ангиограмма, сканирование Mugo и прочее) и тщательный подбор медикаментов, высококвалифицированный обслуживающий персонал и послеоперационный уход с визитами на дом медсестер, физиотерапевтов, диетолога, как и последующая реабилитационная про грамма (все это за счет медицинского страхования) - вот настоящая Библия той превосходной системы здравоохранения, что принята в США для граждан страны. Как оказалось, многие врачи госпиталя знают об огромной работе, проделанной CS1COP (Комитетом по научной экспертизе паранормальных явлений - прим. перев.) в области критики так называемой "альтернативной медицины", и выражали признательность за нашу поддержку. Со своей стороны и я благодарил их за счастье пользоваться плодами новейшей, стоящей на грани высокого искусства, медицинской терапии. Памятуя о неминуемой подверженности любых человеческих начинаний ошибкам, факт тот . что медицинская наука прогрессирует (хотя тоже не без промахом), ибо ее гипотезы проходят многие клинические испытания, - и в этом состоит принципиальное преимущество ее методологии.
В третьих, перенеся действительно серьезную полостную хирургическую операцию и в виду реальности смерти, я смог взглянуть на свою жизнь в некоей экзистенциальной перспективе. Вечно я был так занят, трудился над столькими проектами, путешествовал, вел жизнь бурную, буквально разрывался на части, что часто не имел малейшей
153
возможности ощутить радости жизни, найти достаточно времени, скажем, на то, чтобы насладиться запахом нарцисса. (Я бы добавил, что это позднее прозрение посетило меня дома благодаря дюжинам корзин с цветами и фруктами, присылаемыми мне доброжелателями, - как воскликнула одна из посещавших меня медсестер, "здесь пахнет, как в цветочном магазине!") В общем, болезнь драматически запечатлела во мне необходимость принимать с благодарностью каждый миг жизненного опыта, стараться ощущать всю ценность человеческого бытия.
Я теперь уверенно иду на поправку, наученный пережитым, настроенный продолжать ежедневные физические упражнения и самым тщательным образом следить за холестерином. Мои экзистенциальные раздумья выявили еще и то, что нет у меня никакого желания отойти от своих многих дел, - хотя мне и следует чуть снизить темпы, и, правда, почаще внимать запахам цветов. В заключение, разрешите мне высказать благодарность за поддержку - моей жене Клодин, семье, друзьям и коллегам. Я глубоко признателен всем вам.
Искренне, Пол Куртц
