Может ли гуманизм породить надежду?
Я считаю, что когда мы имеем дело с надеждой, нам не следует торопиться делать обобщения и абсолютизировать ее. Нет никаких оснований полагать, что существует абсолютная Надежда, которая всем дарит вдохновение и светит всем, подобно маяку в ночи. Нет у человечества никакого космического Предназначения. Это ошибка логики монотеизма, который постулирует Бога в качестве источника космической надежды и дополняет ее ложной верой в невидимые сущности. Надежда не имеет метафизического основания. Подобно бытию или существованию вообще, сама по себе надежда не имеет содержания, ее не следует рассматривать и как чисто абстрактное по-
6 Данте Алигьери, Божественная комедия, М.: Наука, 1968, Ад, III, 9. (стр.18).
35
нятие. Скорее ее надо интерпретировать плюралистически. Она разнообразна и представляет собой виртуально бесконечное множество, столь же многоликое, как и самые необычные ценности и желания людей. Ее содержание психологично и социокультурно. Надежда подразумевает ожидание и предчувствие того, что содержится в наших мыслях. Надежды людей различаются между собой так же, как и их обладатели. Многие из них весьма специфичны и индивидуальны. У одного человека в голове: "надеюсь, мой фокстерьер выиграет приз на дог шоу", у другого: "надеюсь, завтра не будет дождя, и мои новые белые туфли не пострадают". Они могут существовать в рамках социального контекста: "мы надеемся, что румынская команда завоюет золотые олимпийские медали", или "мы надеемся на быстрое восстановление экономики", или "надеемся на небывалый урожай". Надежда всегда нацелена на перспективу и указывает на будущее, которое мы желаем приблизить, сделать реальным: "надеемся, что следующий сезон принесет увеличение продаж" или "надеемся, что многие наши учащиеся поступят в хорошие колледжи".
Надежда включает как когнитивную, так и эмоциональную компоненты. Чисто эмоциональные надежды зачастую бывают безосновательны, как в случае с юной девушкой, мечтающей о прекрасном принце, который непременно влюбится в нее. Нередко такие надежды являются просто формой самообольщения. Таким образом, мы должны признать важность когнитивной или интеллектуальной составляющей для адекватности бытующих в нашем сознании надежд. Скажем, кто-то говорит: "Я надеюсь на то, что окончу медицинскую школу в следующем году". Подобная надежда не является нереальной, если она основана на точной оценке имеющихся способностей и условий, необходимых для успеха.
По-видимому, наши надежды конкретны и существуют в определенном контексте, поскольку относятся к конкретному человеку, сообществу или конкретным социальным условиям. Если я нищий, то может случиться, что я не смогу получить то, чего желал бы. Если у меня не может быть детей, то я могу мечтать о них, и в таком случае может возникнуть мечта безнадежная. Если я не обладаю музыкальными дарованиями, то, надеясь стать великим музыкантом или дирижером, я ввергаю себя в область нереалистических мечтаний.
Если бы я работал на угольной шахте Йоркшира XIX века, или был китайским кули при династии Фу, то мой жизненный выбор ока-
36
зался бы существенно ограниченным. Таким образом, диапазон стремлений человека в какой-то степени связан с исторической эпохой. Если я прикован болезнью к креслу-коляске, мне приходится считаться с объективными пределами своей активности. С другой стороны, если я достаточно (более или менее) здоров и живу в свободном, открытом, демократическом, мирном и процветающем обществе, передо мной как молодым человеком открыты все дороги. Я могу стать программистом или учителем, инженером или архитектором, няней или руководителем фирмы.
С надеждой тесно связана возможность, то есть мы должны располагать как способностью, так и необходимыми средствами к тому, чтобы реализовывать наши цели, в противном случае они так и остаются всего лишь мечтами. Цели, которые мы перед собой ставим, зависят от средств, находящихся в нашем распоряжении. Некоторые цели являются просто неосуществимыми, как труднодостижимые или недостижимые вовсе, или они могут быть не реалистическими. Надежды часто зависят от степени свободы и от того, каковы внешние возможности достижения этих целей. Если я живу в классовом обществе, возможности улучшения моего экономического статуса могут быть существенно ограничены социальными барьерами. Однако наше умение пользоваться возможностями измеряется и тем, обладаем ли мы решимостью и волей не упустить шанс изменить условия своего социального окружения. В двух захватывающих книгах "Профили гениев" и "Профили женщин-гениев"1 Джейн Ландрум отмечает, что новаторы и творческие люди часто имеют дело с такими возможностями, которые реализовать очень сложно. Он считает это справедливым не только в отношении основателей новых отраслей промышленности, но и в отношении государственных деятелей, исследователей, художников, поэтов и ученых - от Эдисона, Пикассо и Эйнштейна до Екатерины Великой, Голды Меир и Тэда Тернера. Такие люди не соглашаются принять нет в качестве ответа на свои запросы и не склонны признавать поражений. Любой человек из их окружения вправе призвать их к осторожности или посоветовать бросить начатое, указать на риск и опасности, которыми чреваты их действия. Однако они упорствуют, несмотря на то, что говорят им другие и обстоятельства. Они обладают дерзостью и способностями Прометея и хотят использовать свой шанс.
7 Gene Landrum, Profiles of Genius (Amherst, N.Y.: Prometheus, 1993).
37
Личностей, подобных Прометею, отличает страстное, вулканическое влечение к достижению задуманного. Они мечтатели, наделенные необыкновенными силами. Часто их неуемное стремление к достижению является результатом фрустрации, депривации и болезненных переживаний, которые могли бы разрушить и испепелить другие личности. Темперамент прометейцев крайне конкурентоспособен и напорист. Он или она не только не страшатся риска, но и ищут то, что вызывает трепет. Такую личность не пугает неопределенность и непредсказуемость, она способна к восприятию нового. Он или она часто проявляют нетерпение и импульсивность, стремясь к достижению цели. По мнению Уильяма Джеймса, мы живем вообще только тогда, когда рискуем собой. Достаточно часто наше ожидание и стремление к результату представляет собой единственную силу, которая способствует его достижению8. Подобные индивидуумы отмечены харизмой, полны энтузиазма и вдохновения. Они возбуждают и заражают своей страстью окружающих их людей.
Возможно, существует генетическая разница между двумя типами индивидуумов: теми, кто ищет комфорта, безопасности и боится перемен, и теми, кто находит удовольствие в тревогах, преодолевает трудности и готов воспользоваться всяким представившимся шансом. Именно последние прилагают колоссальные усилия, чтобы достичь грандиозных целей. Люди такого типа становятся великими промышленниками, предпринимателями, первооткрывателями и творцами новых путей как в искусстве и науках, так и в практической жизни.
Именно здесь возникает надежда, сопутствующая мужеству. Ибо мужественные люди смело и бесстрашно устремляются туда, где брезжит свет нового, ждущего своего покорения рубежа. Они располагают запасом жизненных сил и силой воли, чтобы выстоять в борьбе. Они бросают вызов условностям и готовы к тому, что другие будут им противиться и препятствовать. Они охотно встречают опасности и могут вынести сильное противостояние. Многие из них отважны и неустрашимы. Не отступая от своего, они бросаются в опасные предприятия. Они - авантюристы, открывающие нам новые миры. Многие новаторы осуждаются обществом как еретики или радикалы, однако, если они добиваются успеха, их объявляют величайшими героями или героинями. По Эмерсону, "вера в свои силы -
8 Уильям Джеймс, Воля к вере, М.: Республика, 1997.
38
это и есть сущность героизма"9. Поэтому те, кто непоколебим в желании воплотить свои мечты и надежды в реальность, нуждаются в такой вере. Хотя и им могут быть знакомы внутренние сомнения, они полны уверенности в себе и обладают высокой самооценкой. Они не позволяют сомнениям и представлениям о личной скромности оказывать решающее влияние на их поведение. Гордость как человеческое качество обладает своим достоинством для дерзновенной личности: последней знакома гордость за свое дело и ощущение удовлетворенности тем, чего ей удается достичь. Такие люди - титаны эксперимента.
Им противостоят трусы и малодушные, люди, боящиеся рисковать. Крайне робкие и слабые по природе или воспитанию, они относятся с подозрением ко всему новому в жизни. Будучи лишены веры в себя, боясь перемен или предпочитая неизведанному комфортную и тихую жизнь, они обычно негодуют на тех, кто достигает многого - тех, кто не приемлет их догматы и не похож на них. Суеверие, религиозная вера и самоотречение - это последнее прибежище малодушных. Они часто поклоняются первому встречному шарлатану, обещающему им Абсолютную Истину и Спасение. Им нужен Бог, хозяин или диктатор, который указывал бы им, что делать, когда они сталкиваются с житейскими трудностями. Они предпочитают покой и утешение, которые сулят им священники, трудностям и рискам, которые влечет за собой жизнь, открытая критическому разуму. Артур Шопенгауэр однажды заметил, что ищущие комфорта должны обращаться к священникам, а ищущие истины - к философам. Одна из причин того, почему религиозные цивилизации уничтожали еретиков от Сократа до Бруно, заключается в том, что нонконформисты не приемлют не подлежащих обсуждению догм и господствующих верований. Ницше бичевал христианство, потому что полагал, что это религия рабов, тех, кто лишен воли к власти; он нападал на социализм как на проявление бунта слабых против сильных, как на попытку ограничить сильных и страх перед их величием. Коммунистическое тоталитарное государство подобным же образом боялось инициативы и инакомыслия и стремилось принудить к молчанию Сахарова и Солженицына.
9 Р. Эмерсон. Героизм // Р.Эмерсон. Эссе. Г. Торо. Уолден или жизнь в лесу, М: Худ. лит., 1986. С. 214.
39
Мужество и надежда играют немаловажную роль в жизни человеческого духа. Под последним я разумею дух и жизнеспособность людей, готовых оставить после себя след в истории. Значит ли это, что я превозношу смелость и дерзость как атрибуты свойственные только мужчинам? Восхищаюсь ли я фаллическим символом, толчком возбужденного мужского пениса, входящего в вагину? Черню ли я женское молчаливое согласие, пассивность и покорность? Нет. Подобная сексистская установка является пережитком канувшего в лету патриархата, времени, когда женщины находились в рабстве у мужчин. Все мужчины и женщины, на мой взгляд, обладают в определенной степени способностью к творческой деятельности, особым талантом принимать вызовы бытия, желанием воплотить в реальности свои идеалы, мечты, надежды и стремления. Женщины, как и мужчины, могут при случае обнаруживать свое превосходство. Меня же интересует "человеческий дух", и под ним я понимаю не призрачный, неземной, эфирный дух мистика, а проникнутое духом проявление наших способностей в реальности. Выражаясь иносказательно, существует "духовный конь", т.е. гордое и смелое существо, презирающее попытки дрессировщика сломать его волю и приручить его. Существуют одухотворенные люди - вопреки всем усилиям догматических священников или идеологических тоталитаристов, что стремятся подчинить или приручить их посредством метафизических мифов или политических штампов, вытесняющих разум ложными надеждами.
В этой книге я говорю о евпраксофии (eupraxis - мудрое делание добра) гуманизма, т.е. о добродетелях мужества, об отстаивании человеческого потенциала, готовности создавать и использовать новые возможности в реализации свободы выбора. Это идеал не редких и исключительных Übermenschen, сверхлюдей, и не особая прерогатива привилегированных элит. Я считаю, что в той или иной степени все люди способны к раскрытию своих личных возможностей. Все мы в силах полагаться на себя и действовать самостоятельно. Герои и героини созидания являют собой высочайшие примеры человеческого совершенства: Бетховен родился в бедной семье, Линкольн появился на свет в деревянной хижине, Мэри Анн Эванс (Джордж Элиот) жила в патерналистской, сексистски настроенной викторианской социальной среде, Эйнштейн бежал из нацистской Германии, а Ричард Райт был выходцем из бедного района в штате Миссисипи.
40
Гуманист видит в Прометее героя, ибо тот противостоит богам как равный, на их собственной территории. Прометея возмущало то, что люди живут жалкой нищенской жизнью. Из любви к людям он научил их мыслить, помог им вырваться из пут рабства и улучшить условия своего бытия. Именно этот дерзновенный акт выражает миф о Прометее, которым восхищаются гуманисты, потому что в нем идет речь о человеческих возможностях и независимости. Не должны ли мы стремиться созидать себя по образу и подобию Прометея, в противовес образу и подобию Иисуса и Будды? Если да, то уверенность, смелость и дерзание, а не смирение и самоуничижительная пассивность будут считаться основополагающими человеческими добродетелями. Это героические добродетели дерзкого, непреклонного, готового к неожиданным разворотам событий, предприимчивого человека, покоряющего вершины, потому что они встают перед ним, и возводящего замки, потому что те воплощают его мечты. Он настойчив в достижении своих целей10. Однако нам следует уравновесить мужество с другими ценностями. Конечно же, я имею в виду не безоглядную опрометчивость, а мужество, основанное на рациональной оценке наших целей.
Мужество предполагает внутреннюю свободу, сознание собственных сил, потребность в культивировании своих творческих способностей. Под мужеством я разумею не просто образцовые данные отдельного героя-воина, проявляемые им в бою, или умение олимпийского чемпиона собрать все силы в соревновании с другими атлетами. Тот и другой показывают высшие примеры человеческого совершенства. Я же говорю о таких проявлениях мужества, как жизнеспособность и жизнеутверждающий (аффирмативный) характер повседневной деятельности, предполагающих готовность и способность переносить поражения. Никому не дано полностью реализовать все желаемое и преуспеть во всех своих смелых начинаниях.
10 Религиозный писатель и священник Ричард Джон Нойхаус критиковал меня, заметив как-то, что я добрый малый, однако "непреклонный", когда дело касается защиты гуманизма. Я обрадовался, обнаружив подобную оценку, потому что непрестанное стремление к осуществлению своих целей представляет собой важную ценность. Нойхаус наверняка сам непреклонен, когда защищает христианскую религию. Richard John Neuhaus, "The Public square: A Continuing Survey of Religion and Public Life", First things: A Monthly Journal of Religion and Public Life, no. 42 (April 1994), p. 67.
41
Возможно, мужество высочайшей пробы состоит в том, чтобы потерпеть поражение и не пасть духом. Высший же рубеж выносливости - в решимости стойко противостоять новым испытаниям, которые преподносят нам превратности судьбы. Здесь мы снова возвращаемся к теме надежды. Невозможно быть мужественным в тотально безнадежной ситуации. Но абсолютно ли безнадежна ситуация, в которой пребывает человек, или жизнь все-таки обладает некими достоинствами, способными вселить в нас надежду?
Существует ли метафизика надежды? Если мы встанем на историческую точку зрения и признаем ограниченность наших возможностей, то значит ли это, что по большому счету жизнь безнадежна? Я полагаю, что это не так, ибо проживаемая жизнь может быть хороша сама по себе, а наши достижения могут обладать своей собственной внутренней ценностью, помимо того значения, которое они могут иметь для вечности. Где есть какое-то ожидание, где ситуация оставляет нам возможность свободного выбора и где нас не полностью сковывают наше положение и обязанности, там мы можем полагаться на определенный "разумный" энтузиазм. Несмотря на трудности, жизнь все же бывает приятной, и мы всегда можем найти в ней место надежде или какие-то черты, стоящие того, чтобы ценить и лелеять их. В ней всегда найдутся многообещающие перспективы. Так что мы вправе быть оптимистами, если уверены, что хотя бы одна из наших целей достижима. Надо думать, мы можем обнаружить в мире какие-то добродетели и какое-то основание для позитивного расположения духа. Действительно, при оптимальных условиях мы бываем даже переполнены радостью жизни, - когда чувствуем, что располагаем всем нужным для осуществления в будущем нашей надежды. Однако в большинстве ситуаций наивный оптимизм оказывается неуместным. По-видимому, необходима трезвая оценка реальных возможностей и некая рефлективная оценка вероятных последствий совершаемого. Лучшая установка здесь - это умеренный оптимизм. Ему противостоит чрезмерный пессимизм. Оправдано ли последнее? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо провести различие между крайним и умеренным пессимизмом.
Необходимо признать, что бывают ситуации безнадежные, например, когда человек выясняет, что неизлечимо болен раком и скоро умрет. Лучшая реакция на это - понять, что каждый момент жизни драгоценен, что надо стремиться к тому, чтобы прожить его как
42
можно полнее и насладиться всеми его прелестями. Но возможна ли такая реакция, когда варвары врываются в ваш дом, насилуют женщин и убивают ваших детей; или в случае, когда вы теряете все в результате опустошительного землетрясения, экономического кризиса? Билл Рурк11, молодой человек, мой знакомый, заболел рассеянным склерозом. Страдания его длились более десяти лет. Эта жестокая и изнуряющая болезнь в конце концов привела его почти к полному параличу. Он постоянно терпел боли. До самого последнего момента он работал над книгой, которую надеялся закончить; писать ее он уже не мог, о чем говорил мне по телефону, и только диктовал текст жене. Вскоре он умер, и книга осталась незавершенной, хотя он напрягал остатки сил, чтобы довести дело до конца. Его жена со слезами на глазах рассказала мне, что в последние дни своей жизни Билл, убежденный атеист, обратился в католическую веру, религию своей юности. Идейный и последовательный атеист, он, когда его жизнь стала безнадежной, не вынес страданий, принял утешительный миф и спиритуалистическую метафизику надежды. Без сомнения существуют люди, подобные ему, и число их огромно. Но для гуманиста это - акт отчаяния человека, дух которого был сломлен превратностями судьбы, превосходившими его силы.
Существует ли надежда для робких душ? Да, отвечает мужественный человек. Там где есть дыхание жизни, там теплится и надежда! И не стоит поступаться своим личным достоинством в обмен на иллюзии. К несчастью, у многих людей страхи берут верх над решительностью. "Трус умирает много раз до смерти, а храбрый смерть один лишь раз вкушает," - писал Шекспир в своей трагедии Юлий Цезарь12. Без сомнения, мужество является продуктом как чувства, так и веры, и представляет собой источник мотивации, заключенный в глубинной сущности человеческого бытия. Увы, не каждый может сохранить отвагу бороться до самого конца, до последних мгновений жизни. В преддверии смерти некоторые люди прекращают сопротивление. На эти обстоятельства свободный человек отвечает так: если я умираю, болезнь неизлечима, приближение смерти сопровождается страданиями и моя жизнь при этом утратила свое достоинство, то я
11 Я изменил его имя и фамилию, для того чтобы защитить интересы его семьи.
12 Уильям Шекспир. Юлий Цезарь (пер. М. Зенкевича).Собр. соч. в 8 т., М.: Интербук, 1992, т.2, стр. 189.
43
выбираю активную эвтаназию. Однако Билл Рурк был окружен правоверными итальянскими католиками, которые почитали такой исход за грех. И они согрешили не только против жизни, но и против самой смерти. Свободный человек, подобно Луцию Сенеке, Давиду Юму, Артуру Шопенгауэру и Сиднею Хуку, должен мужественно решать вопрос о времени и способе своей смерти. Это проявление свободы и автономии личности, выражение последнего права индивидуума.
Не существует никакого предопределения, жизнь индивидуума не строится по сокровенному плану неким благим или дьявольским существом. В известной мере судьба человека находится в его собственных руках, хотя на нее влияют его натура, наследственность и окружающий мир. Человек совершает выбор, влекущий за собой определенные последствия. Ничто на свете не может нам полностью помешать строить свои жизненные миры, творить свое будущее и оставить свой след на земле. Аристотель признавал, что жизнь имеет трагические стороны, которыми она поворачивается и к благородному человеку; так был повержен в небытие царь Эдип. Однако причину этого философ видел в ущербности характера, разрушившей и погубившей личность13. Невозможно отрицать наличие в жизни определенных трагических ситуаций: внезапная смерть любимого человека, ставшая результатом несчастного случая или тяжелой болезни, обвал здания, крах благородного начинания или предательство близкого друга, пользовавшегося вашим полным доверием. Жизнь часто обременяют не только зло и неприятные неожиданности, но также и конфликты, связанные с невозможностью обладать всеми жизненными благами и правами. Нет, однако, оснований говорить, что в целом жизнь трагична. Случаются трагедии маленькие и большие, жизнь исполнена и добра и зла, однако в итоге добро может перевешивать. "Жалкое состояние ума - желать малого и бояться многого" - заметил Бэкон14. Мужественный человек считает, что аффирмативное (утвердительное) состояние духа заключается в умении видеть в жизни множество возможностей, удовольствий и благ. Дело в том, что свободный человек реалистически оценивает свое положение и никогда не откажется от того, что может обещать ему будущее, из-за
13 Аристотель. Поэтика. Соч. в 4-х т., М.: Мысль, 1984, Т.4, 1453а10 (стр. 659).
14 Бэкон Ф. Новый органон. Соч. в 2т., М.: Мысль, 1972, т.2.
44
переживаемых в данный момент печалей или неудач. Они смягчаются радостями, которые дают чувства преодоления и достижения. Именно мужественный человек достойно переносит несчастье, бросая тем самым вызов священникам и нигилистам, на деле доказывая, что жизнь имеет ценность и стоит того, чтобы ее прожить.
Подчеркну еще раз, что само по себе мужество не обязательно добродетель. Можно быть попросту глупым и при этом мужественно, а по сути упрямо отстаивать явно ложную доктрину или идеи, которые невозможно обосновать средствами науки и разума. Поэтому важно, чтобы наши надежды носили реалистичный характер и зиждились на рациональной оценке фактического положения вещей. Мужество может проявляться эгоистично, и люди бывают слепы к результатам своих поступков для других. Поэтому мужество должно сочетаться с заботливым отношением к другим людям.
Многие философы-гуманисты считали, что разум и рациональность занимают более фундаментальное место в перечне гуманистических добродетелей, чем мужество. В самом деле, я иногда определял секулярный (светский) гуманизм преимущественно как метод "исследовательский", имея в виду, что все утверждения, претендующие на истинность, следует поверять в процессе рационального, доказательного исследования.
В определенном смысле мужество должно предшествовать разуму. Можно быть умным и глубоко чувствующим человеком, однако обращаться к разуму лишь от случая к случаю. Кроме того, страх может настолько овладеть человеком, что ради "спасения души" он примет миф о загробной жизни. Человеку может недоставать мужества в убеждениях, и он поддастся воле религиозного авторитета. Многие атеисты и агностики боятся открыто заявить о своих взглядах и тем самым фактически подчиняются авторитету религии, хотя и ясно осознают ее лживость. Таким образом, мужество, необходимое для того, чтобы предстоять лику вселенной и при этом опираться на разум, не прибегая к идее сверхъестественного творца, имеет в гуманистическом мировоззрении решающее значение. Можно сказать, что поскольку научное рассмотрение вселенной требует участия разума, постольку мужество, необходимое для того, чтобы смотреть в лицо вселенной, каковой бы она ни была, коррелятивно человеческому разумению. Гуманистические добродетели мужества и разума идут рука об руку, хотя первая имеет некоторый приоритет.
45
