Логическая строгость
Аналитическая ясность. Проверка адекватности суждения начинается с установления его точности. Прежде чем оценивать высказывание, нам нужно анализировать значение идей и понятий, которые в него входят. Прежде чем мы сможем сказать, что суждения имеют подтверждения, мы должны знать, имеют ли они смысл. Лингвистические и логические процедуры прояснения являются пролегоменами ко всякому эмпирическому познанию. Люди совершают много ошибок. Идеи могут быть установлены неясно; они могут быть смутными, даже непонятными. Иногда абстрактные идеи не имеют никакого референта; они могут быть лишены значения. Сомнительно, чтобы существовал простой критерий ясности. Однако существуют некоторые важные ориентиры.
Во-первых, мы должны всегда стремится определять наши термины, если это возможно, с помощью синонимов или указанием на обозначаемые словами характеристики или свойства, особенно если мы имеем дело с дескриптивными терминами. Некоторые термины лишены ясных коннотаций. (Этические термины, такие как благо или право, трудно определить указанием на наблюдаемые в мире свойства. Хотя эти термины понятны.)
Во-вторых, мы должны стремиться проверять контексты использования терминов, если мы хотим понять, что они означают. Это значит, для того чтобы понять язык, нам нужно близко знать изучаемый предмет и то, как термины и понятия взаимодействуют в разных дискурсивных ситуациях.
В-третьих, для этого мы должны знать как термины используются и какую роль или функцию они выполняют. Таким
73
образом, чтобы понять, что может означать термин, мы должны пользоваться им так, чтобы было видно, какую работу он выполняет в контексте.
В некоторых науках точность играет существенную роль, особенно если мы создаем проверяемые гипотезы и теории. В поэзии и религии термины могут иметь только метафорическое или символическое значение и служить скорее для возбуждения чувств и настроений, пробуждения страсти и решимости, а не познавательной мысли и понимающего воображения. Важно, чтобы мы не путали значения терминов при их различном использовании. Они могут передавать информацию, особенно в предложениях, имеющих форму утвердительных или отрицательных высказываний; но они могут быть императивными (служить для передачи команд), вопросительными или демонстративными (церемониальными) по своей функции. Современная аналитическая философия внесла значительный вклад в наше понимание языка. Однако мы говорим здесь о значении языка, а не об истинности суждений или убеждений. Мы не можем сказать, что высказывание является истинным, если оно непонятно или бессмысленно. Однако даже если мы его проясним, мы все же оставим вопрос о его истинности открытым.
Мы говорим о прояснении не только частей речи, слов, терминов и понятий, но также предложений или высказываний. По своей форме и функции они могут быть классифицированы как дескриптивные, аналитические, экспрессивные, предписывающие, императивные, демонстративные, вопросительные и т. д. В процессе познания мы имеем дело с (1) дескриптивными, теоретическими или объяснительными высказываниями и с тем, как может быть установлена их истинность, и (2) предписывающими высказываниями и с тем, могут ли работать или нет они сами, как и следствия из них.
Внутренняя обоснованность. Идеи, гипотезы, убеждения или высказывания никогда не употребляются изолированно. Иначе они окажутся фрагментарными. Нам нужно видеть, как они соотносятся с другими утверждениями или предложениями в рамках целого. Наши утверждения связаны логическим выводом и могут иметь внутреннюю симметрию. Соответствен-
74
но необходимым (но не достаточным) условием истинности или адекватности гипотезы является ее совместимость с другими суждениями. Здесь применяются правила дедуктивной логики. Некоторые философы думают, что внутренняя совместимость достаточна сама по себе. Наши предпосылки и теории всегда нуждаются в некотором эмпирическом содержании, если они рассматриваются как истинные.
Исчерпывающая связность. Хотя мы можем оценивать специфические силлогизмы и аргументы, гипотезы и теории в одной отдельной науке по критериям, внутренним этому исследованию или дисциплине, всегда существует тенденция выйти за имеющиеся дисциплинарные рамки к более широким обобщениям. Мы стремимся соотнести отдельные науки друг с другом и свести их к более широким принципам.
Некоторые философы полагают, что если им удастся создать всеохватывающую и достаточную теорию, то в конце концов они смогут объединить все возможные суждения и тем самым исчерпать истину о вселенной как целом. Это мнение известно как доктрина внутренних отношений. Опасность заключается в том, что хотя можно установить обоснованное множество философских, теологических или идеологических предположений и соединить их в более широкую систему, под вопросом окажется истинность именно самих всеобъемлющих рамок. Томизм и марксизм иллюстрируют такие исчерпывающие системы. Значительные усилия были затрачены на то, чтобы задним числом оценить разногласия и противоречия таких систем. К сожалению, стремление к тотальной системе может исказить способность суждения и восприятия. Можно так увлечься всеохватным взглядом на мир и тотальными ответами на глубинные вопросы, что фактуальные разногласия будут отрицаться, не замечаться или оправдываться. Хотя аргументы, используемые для разработки и защиты системы верований, могут быть формально обоснованными, они могут оказаться ложными относительно материального мира. Многие теории внутренне последовательны, но поскольку одна или более их предпосылок ложные, сами системы также являются ложными. Нужно всегда задаваться следующим вопросом: являются ли принимаемые предпосылки фактуалыю истинными или иод-
75
тверждаемыми? Это не может быть проверено просто отсылкой к «интуиции» или познанию, но должно быть доказано. Таким образом, проблема томизма состоит в принятии ирреально существующего Бога, а марксизма — в принятии неиодтвер-ждаемых диалектических законов истории.
Здесь мы выходим за пределы науки к метафизике, теологии и собственно философии. Одно дело думать, искать и высказывать унифицированные суждения внутри одной или нескольких наук (например, принцип эволюции), и совсем другое — создавать унифицированную теорию истории или онтологическую теорию первореальности. Здесь мы находимся в области метафизики. Всеохватывающая философия природы часто основывается на научных обобщениях, формируемых на определенной стадии развития познания и на философских рассуждениях о первых принципах науки, религии и искусства. Такой опыт, тем не менее, часто рискован. Попытки создать исчерпывающую философскую систему, несомненно, имеют определенное достоинство, поскольку они открывают некоторые перспективы и стремятся интегрировать наше знание. Но такие системы не могут проверяться исключительно аналитическим и/или дедуктивным критерием; они нуждаются в эмпирических и практических проверках, если они претендуют на какую-то степень надежности.
