Развитие и упадок
Если у африканцев развито традиционное табу, то у европейцев в Африке — табу или комплексы. Там, где нагота вполне обоснована и приемлема, европейцы часто видят деградацию или аморальность и отворачиваются, чтобы не подвергаться искушению. Некоторые из них даже пытались приодеть тропических девушек в жалкие подобия женских платьев.
Мэри Кингсли, независимый исследователь Западной Африки, в 1890-х годах писала:
Я должна высказаться на тему хаббардов; я обещаю воздерживаться от плохих выражений, чего бы мне это ни стоило. Хаббард — это женское одеяние, которое внедряется всеми многочисленными миссиями от Сьерра-Леоне до Конго-Белдж... Оно представляет собой ярмо вокруг шеи и плеч, которое застегивается на спине тремя пуговицами, две из них обычно отсутствуют; из этого ярма выступают два коротких рукава, а вокруг них снизу, на уровне подмышек, пришиваются частые, широкие оборки, которые ниспадают до пят той, что его носит... Такие одежды чаще всего шьют в работных домах Европы. Какое представление могут иметь благочестивые дамы из Англии, Германии, Шотландии и Франции об африканской фигуре? По-видимому, они считают, что африканки очень похожи на кадки*.
Мэри Кингсли полагала, что такие неестественные одеяния помогают вызвать «оцепенение у девушки, обученной миссионером», а Диккенс еще более желчно критиковал такого рода деятельность в «Холодном доме» и в «Посмертных записках Пиквикского клуба».
С тех времен в Африке многое изменилось. Были построены большие порты, промышленные предприятия,
* M. Н. Kingsley, Travels in West Africa, 1897, pp. 220 f.
195
офисы и магазины. Многие африканцы теперь одеваются как люди западного мира. Многие христианки африканского происхождения носят яркие национальные одежды, и нагота, даже частичная, встречается уже редко. В бывших колониях и промышленных странах африканские обряды подвергались нападкам и были почти полностью уничтожены, в связи с чем произошли огромные изменения в религии и морали.
Глупо было бы скрывать прошлое, словно все в нем было совершенно, и недооценивать страдания, вызванные клитородектомией, детской смертностью, полигамией и обрядами, в которых принуждали участвовать помимо своей воли, особенно женщин. И также глупо было бы игнорировать достижения новых религий, социальный и образовательный прогресс, возможность индивидуального выбора брачного партнера, настоящее равенство и любовь среди некоторых семейных пар.
Между тем есть области, в которых вторжение нового привело скорее к разрушению, чем к созиданию. И это особенно касается сексуальной сферы и полового воспитания. Предпринимались немногочисленные попытки преобразовать и приспособить старинные процедуры инициации к новым веяниям, однако их чаще всего забрасывали без всякой замены. Вот как говорил об этом священник из Южной Африки:
Поскольку обучение сексу осуществлялось в школах инициации в языческие времена, его, а также половое воспитание стали относить к старым, неразумным действиям. Теперь они ассоциировались со всеми разговорами о сексе и язычестве. Люди думают, что раз они стали христианами, то обо всем, связанном с сексом, говорить не следует, тем более в одном контексте с религией или церковью*.
* М. Brandel-Syrier, Black Woman in Search of God, 1962, pp. 143 ff., 217.
196
В своих подробных и трогательных записках о жизни христианских африканских женщин Миа Брандель-Сирье говорит: «Поскольку африканцы были обращены в христианство, связь между религией и сексом для большинства женщин не только не допускалась, но и намек на такую возможность шокировал их». Она писала также, что «трагическая истина состоит в том, что сами миссионеры принесли раскол между сексом и религией. В традиционной культуре банту секс был основным выражением «жизненной силы», инструментом человеческого бессмертия и имел церемониально-ритуальное значение. Однако, посмотрим правде в глаза, пыталось ли христианство вникнуть в каждую частицу африканской жизни? «Именно бесполость христианских представлений заставила женщин и девушек отделить секс от христианской религии». И все же христианство могло бы влиять на сексуальное поведение, если бы миссионеры сами были бы справедливы к его истокам, лучше понимали бы жизнеутверждающие взгляды Библии и исследовали бы африканские религии и этику более сочувственно, вместо того чтобы полностью осуждать ее как «языческую».
Хотя, возможно, еще не поздно это сделать, поскольку сейчас наблюдается возрождение старинных африканских обрядов, причем на базе независимых церквей. Одна из наиболее интересных церквей — это «семья» ямаа из района Конго, которая помогала распространять христианство среди шахтеров, придавая ему местный колорит и ритм, следуя реакции против европейских форм христианства после обретения независимости. Ямаа была основана бельгийским священником Пласидом Тампелем, разочаровавшимся в традиционных миссионерских методах. Африканские представления он анализировал в своей книге «Философия банту». Он говорил, что африканские идеи подчеркивают силу, а христианские — любовь, и обе эти идеи следует объединить.
197
Считается, что ямаа началась с baba saba. Цель присоединения к движению — союз с Господом. Baba ассоциировалась с Марией и mama — с Христом. Провозглашалось единение baba и mama, физическое и духовное, аналогичное союзу Христа и Марии. Еще раз baba и mama соединялись священником, который предложил их брак Богу и соединил их друг с другом. Любовь в браке стала рассматриваться как прототип христианской любви.
Неудивительно, что возникло множество неортодоксальных течений, которые учили, что идеального единения в любви ямаа можно полностью достичь лишь во время соития с супругом или супругой, с подругой, другом или даже со священником. Многие библейские истины получили сексуальную окраску, включая отношения между Христом и Марией, Иоанном и Марией Магдалиной. Историю о благовещении Непорочной Марии интерпретировали как физический союз Бога-мужа с Марией.
Когда Мать Мария сказала: «Как это будет? У тебя нет мужского тела, и как же я приму тебя?» Господь ответил: «Я создатель мужского тела, и как мне чего-то может не хватать? Жизненная сила Господа и его плодородие проникли в нее, и он стал ее мужем. Святой Дух вошел в нее, и они завершили свое дело.
Эта секта была объявлена неортодоксальной, а ее члены в некоторых районах были отлучены от церкви. Тамплю было запрещено проповедовать, и в конце концов его вызвали в Рим. Однако в это время состоялся Второй Ватиканский собор, который принял более терпимое отношение к другим религиям и культурам, и похоже, Тампля реабилитировали еще до его смерти. Ямаа продолжает существовать и сегодня в рамках Римско-Католической церкви, и в качестве
198
центральной доктрины проповедует любовь. Во многих других церквях, контролируемых африканцами, также стремятся объединить старые и новые верования.
199
