Аскетизм в ранней и средневековой церкви
По мере того как церковь входила в языческий мир, влияние евреев сокращалось, и стали преобладать
эллинистические и прочие идеи. Противопоставление Павлом «плоти» и «духа» интерпретировалось
двойственно, обычно как секс против святости, за исключением идей Маркиона. Временные преимущества
целибата над браком, указанные Павлом, стали восприниматься как постоянные. Преследования, терзавшие
христиан на протяжении многих веков, вдохновили их на презрение к материальным удобствам. Когда мир
достиг пика расцвета, разврат и коррупция пробудили аскетов, которые отвергали сексуальную активность.
Сексуальные и брачные вопросы широко обсуждались в раннем христианстве и вызывали отношение,
отрицающее мирские радости, чувства гностиков, направленные против секса, разделяли многие их
противники. Брак не осуждался, поскольку он был благословлен Христом и ему учил Господь, однако его
рассматривали ниже непорочности. Целибат идеально подходил для тех, кто стремился к совершенству, и
повторный брак после смерти супруги представителями духовенства был запрещен. Тертуллиан, хотя и был
ригористом, выразил общую позицию ортодоксов, когда, нападая на Маркиона, сказал: «Мы не отрицаем
брак, но воздерживаемся от него... честно отстаиваем брак, когда против него выступают как против
некоего грязного дела, тем самым
* Mysticism Sacred and Profane, 1957, pp. 151 f.
286
пренебрегая Господом»*. Другие писатели соглашались, что нельзя презирать законный брак, хотя
благодаря целибату у людей остается больше времени, чтобы посвятить себя Богу.
Ранние христианские проповедники осудили практики язычников, такие, как умерщвление нежеланных
детей, и взяли на себя заботу о сиротах. Однако они рассматривали отцовство как занятие, полное проблем,
и рекомендовали отцам соблюдать строгую дисциплину в семье. Некоторые, вроде мягкого Климента
Александрийского, допускавшие, что непорочность выше брака, большинству людей все же рекомендовали
жениться. Сам Климент с сочувствием писал о счастье в христианском доме и не соглашался с Павлом в том,
что человек не может ублажить и жену, и Бога. Между тем его ученик, Ориген, буквально воспринял слова
Евангелия о тех, кто делает себя евнухами, и кастрировал себя, о чем позже сожалел.
Были также и либеральные мыслители, известные из работ своих оппонентов. Мария, мать Иисуса,
приводилась в качестве иллюстрации ценности брака, вопреки распространявшемуся мнению, что она
оставалась вечной девственницей. Получившее широкое распространение мнение о предпочтительности
непорочности брака не раз оспаривалось. Поскольку жизнь одинокого человека освобождала его от
ответственности, женатое духовенство, как говорили, лучше исполняло свои обязанности. Трое из таких
писателей подверглись злобным нападкам со стороны Иеремии, одного из самых ученых и жестких
теологов-патристов, который ратовал за крайний аскетизм.
Духовенство, претендующее на святость, вскоре под всеобщим давлением было вынуждено вернуть
целибат,
* D. S. Bailey, The Man-Woman Relation in Christian Thought, 1959.
287
особенно в восточной церкви, несмотря на существовавшие примеры женатых апостолов Петра и Павла,
которые рекомендовали вступать в брак диаконам и епископам. Восточные ортодоксальные христиане были
особенно строги в отношении браков духовенства; служители церкви не могли брать жену после
рукоположения, а если священник становился епископом, его жена обязана была уйти в монастырь. В
ортодоксальной (православной) церкви священникам до сих пор разрешено жениться, хотя епископам
нельзя состоять в браке, они чаще всего выдвигаются из рядов монахов.
С IV века н. э. на Западе предпринимались попытки навязать сексуальное воздержание епископам,
священникам и служащим у алтаря, хотя в ранние времена всякого, кто возражал против того, чтобы
женатый священник служил мессу, наказывали отлучением. Созданные впоследствии советы пытались
убедить женатое духовенство жить со своими женами так, «будто их нет», однако такие попытки
столкнулись со значительным противоборством. Попытки ввести запреты для духовенства на брак или
содержание любовниц продолжались до X века н. э., а в некоторых странах и дольше. Брак
священнослужителей был восстановлен в своих правах во время Реформации. Сегодня римское
католичество — единственная религия в мире, которая настаивает на универсальном и принудительном
целибате для всего своего клира.
Любопытный компромисс или сексуальная аскеза — так называемый «духовный брак» пары, которая делит
один дом и часто одну кровать, но при этом живет в показном воздержании, как брат и сестра. Павел в
мистических выражениях говорил о поведении мужчины по отношению к его «девственнице», однако в
первую очередь он рекомендовал брак (1 Кор. 7:36). Практика сожительства пришла из язычества, и во
времена пастырства отшельники часто жили вместе с отшельницами, а
288
безбрачное духовенство имело «невест души», которые могли стать экономками или даже любовницами.
Иеремия спрашивал: «Сыновья твои оставили Меня и клянутся теми, которые не боги. Я насыщал их, а они
прелюбодействовали и толпами ходили в домы блудниц. Это откормленные кони: каждый из них ржет на
жену другого. Неужели Я не накажу за это?» Епископы и члены синедриона запрещали так называемое
«сестринское сожительство», однако оно продолжало сохраняться на протяжении веков, а когда целибат
был окончательно утвержден на Западе, духовное партнерство постепенно сменилось духовным
сожительством.
Главная аскеза церковного учения была доведена до крайности в монашестве, ставшем реакцией на
мирскую коррупцию. Оно принимало формы либо одиночного отшельничества, либо коллективного
монашества. Антоний Великий, который к концу III века от P. X. удалился в пустыню, был одним из ранних
отшельников. Однако, несмотря на все самоистязания, он не сумел избавиться от страстей. Искушения
Антония, во время которых, по преданию, он сражался с демонами под видом диких зверей (типичный
пример символики Фрейда), приобрели широкую известность. Иеремия, описывая свое нахождение в
пустыне, говорил, что испытывал страх перед адом и осудил себя на эту тюрьму, где его единственными
спутниками были скорпионы и дикие звери, что часто оказывался в окружении танцующих девиц. Пламя
страсти кипело в нем, хотя плоть оставалась совершенно мертва.
И монашество, и целибат влекли за собой собственные проблемы. Понятно, что монахи и монахини не
должны были состоять в браке, потому что в общине иная жизнь была бы сложна, и так было принято и в
буддизме и в монастырях других религий. Широкомасштабное привлечение молодых в послушничество
привнесло немало мучений взрослеющим юношам и девушкам, а обе-
289
ты невозможно было нарушить столь же легко, как в буддизме. Несомненно, что безнравственность и
гомосексуализм монахов и духовенства, описанные Боккаччо и реформаторами, были несколько
преувеличены, однако в них было достаточно правды, чтобы нанести удар.
Пасторская деятельность священников часто буквально приводила их к сексуальной битве с прихожанками,
и это усиливалось благодаря исповедям. Мужчины и женщины, мальчики и девочки должны были
признаваться в своих чувственных мыслях и соблазнах одиноким мужчинам. Благодаря пытливости ума
римлян и их умению классифицировать были разработаны подробные и въедливые вопросники. У
супружеской пары священник мог спросить, сколько раз за ночь они совершали половой акт, вступали ли
они в обычный коитус или делали его другим, противоестественным образом. За рискованные шутки
налагались штрафы, как и за чтение непристойных книг или касания частей тела женщины, за
предположение о содомическом поведении и сожительство с животными. Не только наказанный, но и сам
священнослужитель мог из-за постоянных вопросов втянуться в запретное сексуальное поведение, хотя за
всем этим лежало убеждение, что секс относится к низменной природе, или же является злом вообще.
Вновь и вновь теологи повторяли об опасности и непотребности секса, однако в начале V века одним из
наиболее влиятельных и жестоких учителей, говоривших об этом, был Августин, епископ Гиппо из Северной
Африки. Его личная история сформировала его учение. Пятнадцать лет у него была любовница, и все же он
стал манихеем, верующим в злую природу плоти. По возвращении в христианство он молился: «Дай мне
чистоту, но только не сейчас», отправил свою любовницу восвояси, но взял другую, которую потом также
оставил во имя целибата и обращения к Богу, «чтобы я не стремился ни к жене, ни к каким-нибудь другим
надеждам мира». После такого
290
опыта взгляды Августина на сексуальные отношения навсегда остались двойственными. Его оскорбляли
«зверские движения» и «похоть» соития, которые происходят в органах выделения и мочеиспускания, как
грубо отметил Августин, наряду с деторождением.
Августин упорно верил в первородный грех и предопределение. Грех пришел из-за падения Адама, в
результате чего человек стал мучиться врожденной нравственной болезнью, а также унаследовал
ответственность за грех Адама. Все человечество представляет собой одну единую массу греха, из которой
Бог уготовил некоторым душам свое непомерное милосердие, а остальных отправит в ад, включая
некрещеных младенцев. Первородный грех фактически приравнивался к сексуальному чувству, так что
каждое соитие является настоящим злом, и, следовательно, каждый младенец зачинается во «грехе» своих
родителей. Брак не мог лишить зла сексуальную страсть, считал Августин, но мог с пользой направить его в
русло продолжения рода человеческого, и поэтому единственным оправданным соитием было то, которое
имело целью рождение детей. Это представление долгие века влияло на христианские учения. Идея
Августина состоит в том, что получать удовольствие от соития — грешно. Это противопоставление духа
плоти «оказало самое разрушительное влияние на значительную часть христианской этики»*.
