Исламские религиозно-политические движения в Европейской России и Сибири
Конец тоталитаризма и проведение экономических и политических реформ в России поставили вопрос о полноправном участии российских мусульман европейского региона в по-
71
литической жизни. При этом, в условиях острой политической борьбы, аппелировать к исламу пытаются самые различные политические силы.
Многочисленные национальные организации Татарстана и Башкортостана, выступающие за суверенитет своих национально-государственных образований (вплоть до выхода из России), в своих идеологических построениях также пытаются опереться на ислам. Один из лидеров татарской партии "Иттифак" Р. Амирханов рассматривает исламизм, наряду с тюркизмом и татарским национализмом, в качестве составляющей особой "татарской национальной идеологии", понимая при этом исламизм не как религиозный, а как этнический аспект "принадлежности к единой мусульманской нации" /102/.
Вместе с тем среди мусульманской интеллигенции все большее распространение получают возникшие еще до 1917 г. идеи единства всех мусульманских народов России и общности их интересов вне зависимости от этнической принадлежности, места проживания, наличия национально-государственных образований. Первые группы данной ориентации появились на базе неофициального "внемечетского" ислама еще на рубеже 70-80-х годов среди образованных мусульман крупных городских центров. В начале 80-х годов существовала организация "Саф ислам" ("Чистый ислам"), объединявшая молодых мусульман Москвы, Ленинграда, Казани / 63/.
С началом многопартийности, на рубеже 90-х годов, появились условия для создания самостоятельной исламской политической партии. В июне 1990 г. в Астрахани прошел первый съезд Исламской партии возрождения (ИПВ), собравший около 250 делегатов и 100 гостей. Первоначально партия оформилась как общесоюзная: на момент создания в ней насчитывалось 10 тыс. членов из всех республик тогдашнего СССР. В связи с распадом СССР республиканские структуры партии сделались самостоятельными.
Вскоре везде, кроме Российской Федерации, Исламская партия возрождения оказалась под запретом. Собравшаяся в январе 1991 г. в Ташкенте региональная конференция Исламской партии возрождения Узбекистана была разогнана а в марте 1992 г., в связи с запретом в Узбекистане конфессиональных политических партий, было
69
арестовано руководство партии. Наиболее многочисленная организация Исламской партии возрождения, существовавшая в Таджикистане, была разгромлена в ходе происходившей в 1991-1993 гг. гражданской войны. Вследствие этого в 1992 г. Исламская партия возрождения оформилась, как российская политическая партия со штаб-квартирой в Москве.
В отличие от исламских партий Среднеазиатского и Кавказского регионов, российская Исламская партия возрождения не выдвигает в качестве программного требования создания исламского государства на основе шариата. Она добивается полноправного участия мусульман во всех структурах российской власти, включая представительную, исполнительную и судебную ее ветви. ИПВ выступает против попыток использования ислама в этнократических целях: идеи пантюркизма осуждаются как секулярные этноязыческие заблуждения. Исламская партия возрождения является также противницей суверенизации российских республик с мусульманским населением, выступая за единую Россию, которая, по мнению Г. Джемаля, должна стать геополитическим и культурным мостом между христианским Западом и мусульманским Востоком.
В то же время идеологи ИПВ выступают против "тотальной европеизации" России. Это, по их мнению, может протеста к "монополярному американизму" — фактическому господству в мировом сообществе небольшой группы индустриально развитых стран с их безрелигиозностью и прагматизмом. Им и должен противостоять исламский мир, ориентированный на идеи социальной справедливости и реальной ответственности власти перед личностью. ИПВ высказывается за союз ислама с православием, поскольку обе религии составляют "духовную альтернативу американизированному Западу". Нетрудно видеть, что идеологические построения лидеров Исламской партии возрождения во многом близки с идеям евразийства и в целом ряде положений смыкаются с "державно-патриотической" частью российского политического спектра, хотя ИПВ поддерживает дружеские отношения со всеми политическими движениями России.
Политико-идеологическая платформа ИПВ еще полностью не определилась. Не слишком активна пока и собственно политическая
73
деятельность Исламской партии возрождения: в выборах в Государственную Думу 1993 и 1995 годов она участия не принимала. По мнению Г. Джемаля, участие ИПВ в большой российской политике станет возможным лишь через несколько лет, когда партия полностью сформирует свои структуры. Ближайшая задача партии — помочь российским мусульманам встать вровень с другими национально-религиозными общностями по уровню материального достатка, образования, культуры.
Для лидеров ИПВ характерно критическое отношение к официальному исламскому духовенству, которое они обвиняют в прокоммунистических симпатиях. Руководство же Духовного управления в Уфе к деятельности ИПВ интереса не проявляет. По мнению муфтия Т. Таджуддина, в создании особой исламской партии никакой необходимости нет, поскольку каждый мусульманин и так уже состоит в партии пророка Мухаммада. Наибольшее свое влияние ИПВ имеет среди представителей мусульманских народов крупных городов России, живущих вне своей традиционной этнической среды (главным образом — интеллигенции). В собственно исламских регионах (за исключением Северного Кавказа) ее влияние значительно меньше /103-107/.
В Татарстане и Башкортостане создано несколько местных исламских политических группировок. Численность их невелика, а программные установки носят, как правило, экстремистский характер. В мае 1991 г. в Казани прошел учредительный съезд Исламской демократической партии, на котором присутствовало всего 15 человек. В качестве своей цели партия объявила "освобождение от колониального ига коммунистической России, создание суверенного государства Татарстан". В июне 1992 г. в Уфе прошло учредительное собрание Всеисламской демократической партии (присутствовало 30 человек) под председательством бывшего имама Актюбинской мечети Ф. Ахмади. Оно провозгласило создание "Исламского демократического государства Булгартатар" /106/.
Таким образом, говорить об исламских политических организациях в европейской части России и Сибири, как о серьезной идейной и организационной силе в масштабах всей Российской Федерации, пока вряд ли оправданно. Однако это вовсе не снимает
74
проблему политизации ислама в России. Быстрыми темпами идет процесс исламизации социальной элиты мусульманских народов России. Верхние слои общества — политические лидеры, предприниматели, интеллектуалы — все в большей мере стремятся получить исламскую религиозную санкцию на свою деятельность. Поэтому происходит объективное возрастание социальной и политической роли ислама, а негативные процессы, возникающие в ходе проводимых в стране экономических реформ (маргинализация части населения вследствие безработицы, резкое понижение общего жизненного уровня), создают благоприятную почву для развития политического экстремизма под исламскими лозунгами.
