Мусульмане Северного Кавказа в конце XIX - начале XX века.
Многолетняя Кавказская война вынудила российское правительство отказаться от прямого вмешательства во внутреннюю жизнь горских общин. Кавказские горцы сохранили внутреннее самоуправление, освобождались от воинской повинности и частично (на 3 года после присоединения) — от налогов. Были сохранены права мусульманского духовенства, шариатское судопроизводство (кроме наиболее важных дел). В среде горцев не допускалось насильственное христианское миссионерство. В 1859 г. в Манифесте об окончании войны, объявленном горцам от имени императора Александра II князем А.Барятинским, говорилось, что "Правительство Русское предоставляет вам совершенно свободно исполнять навсегда веру ваших отцов" /114/.
97
В результате либеральной политики российских властей количество мечетей и численность духовенства на Северном Кавказе после его присоединения к России существенно возросли: в Дагестане в 1870 г. имелось 1235 мечетей и 7,5 тыс. священнослужителей, а к началу XX века — свыше 1700 мечетей и 40 тыс. священнослужителей; в Чечне в середине XIX века было 310 мечетей, а в начале XX века — более 2,6 тыс. В начале XX века большие соборные мечети были выстроены в г.Владикавказе и г. Ставрополе (последняя, построенная в 1915 г. по проекту архитектора Г. Кускова, явилась подлинным памятником архитектуры) /118/.
Одновременно российское правительство делало все для обеспечения политической лояльности кавказского духовенства. При обсуждении в Государственном Совете Российской империи порядка управления мусульманским духовенством Кавказа было признано необходимым "дать упомянутому духовенству такое устройство, которое могло бы, с одной стороны, внушить местным жителям убеждение, что правительство не имеет в виду посягать на их религиозные верования, а с другой — предоставить власти возможность надзора за духовными лицами, а также поставить последних в зависимость от правительства" /36, с.9/.
Было также предусмотрено обеспечение правительственного контроля "над действиями лиц, которых их религиозные убеждения часто ставят во враждебные отношения" к российской администрации, противодействие укреплению корпоративного духа мусульманского духовенства, недопущение проникновения на Северный Кавказ духовных лиц из Турции и Ирана. Вследствие этого при создании в 1872 г. двух духовных управлений для закавказских мусульман (Закавказского Магометанского Духовного правления суннитского учения и Закавказского Магометанского Духовного правления шиитского учения) их юрисдикция не была распространена на Северный Кавказ, за исключением Южного Дагестана.
В Кубанской и Терской областях (территория сосредоточения войсковых земель Кубанского и Терского казачьих войск, включавших нынешние Краснодарский край, Республику Адыгею, Карачаево-Черкесскую, Кабардино-Балкарскую, Чеченскую, Ингушскую Республики, Республику Северная Осетия - Алания, Северный Да-
98
гестан, южную часть Ставропольского края) мусульманское духовенство непосредственно подчинялось российской администрации. Священнослужители избирались на квартальных и аульных (для джума-мечетей) сходах и утверждались в должности начальниками областей. Помимо этого в каждой области для общего надзора за мусульманским духовенством и ведения шариатского судопроизводства вдобавок к ним избирались по 4 казия, тоже утверждаемых в должности российскими властями.
В Ставропольской губернии все дела, связанные с исламом и мусульманским духовенством, находились в ведении Главного пристава кочующих инородцев, утверждавшего в должности мулл, а также четырех казиев, избираемых на общинных собраниях туркмен и ногайцев (один — от туркмен, три — от ногайцев). Имам Соборной мечети г.Ставрополя утверждался непосредственно генерал-губернатором по представлению Оренбургского Духовного Собрания /36/.
С целью сохранения строгого контроля над муллами Северного Кавказа и недопущения их объединения российское правительство препятствовало созданию самостоятельного северокавказского мусульманского духовного управления. Когда в 1889 г. Командующий войсками Кавказского военного округа возбудил перед военным министром ходатайство об учреждении управления духовными делами мусульман Кубанской и Терской областей, ему было отказано ввиду того, что "при таком устройстве муфтий и духовное правление будут затруднять непосредственное воздействие администрации на духовенство" /36, с.22/.
Состоявшееся в июне 1906 г. совещание представителей мусульман Тхерской и Кубанской областей выработало положение об учреждении в г.Владикавказе (ныне — столица Северной Осетии) самостоятельного духовного управления с выборным муфтием во главе. В декабре 1913 г. 39 депутатов-мусульман Государственной Думы внесли законодательное предположение об учреждении особого Северокавказского муфтията. Однако все эти предложения не получили поддержки Совета Министров и были отклонены /36, 129/.
Несмотря на военное поражение Имамата, на Северном Кавказе сохранил свои позиции мюридизм, продолжая существовать
99
в виде полулегальных суфийских братств. Во главе мюридов Дагестана и Чечни встал шейх Кунта-Хаджи (Кунта Кишиев), в период Имамата находившийся во враждебных отношениях с Шамилем из-за резко отрицательного отношения Шамиля к практикуемым Кунта-Хаджи суфийским молениям "зикр", как отвлекающим от газавата.
Начав свою проповедь в 1861 г. в Кубинском уезде Дагестана (ныне — Лакский район), Кунта-Хаджи к 1863 г. имел уже более 3 тыс. последователей. Ему удалось воссоздать жесткую теократическую структуру: только в Чечне им было создано 8 подпольных наибств. Однако его попытка поднять восстание в ауле Шали (ныне — Шалинский район Чеченской Республики) в 1864 г. потерпела неудачу. Кунта-Хаджи был выслан из Чечни и в 1867 г. умер в г. Устюжне Новгородской губернии (ныне — Вологодская область).
В 70-80-е годы XIX века на Северном Кавказе действовало несколько мюридских братств во главе с наставником (устазами) — Умал-Ахадом, Мухаммадом-Хаджи Каратаевым (в Дагестане); Бамат-Гиреем Хаджи Автуринским, Гези-Хаджи, Чим-Мирзой Майрупским (в Чечне); Батал-Хаджи Белхароевым (в Ингушетии). К тому времени большинство из них отказалось от насильственных действий, сосредоточившись на духовно-религиозной сфере.
Некоторые мюридские наставники (например, Батал-Хаджи Белхароев) были связаны с движением абреков. В начале XX века часть наиболее авторитетных мюридских вождей была выслана в Астрахань и Калугу. Тем не менее к 1917 г. только в одной Чечне насчитывалось до 60 тыс. мюридов /126, 130/.
