Введение: Краткий обзор истории христианства в Финляндии в период, предшествовавший Реформации (XII - нач. XVI вв.)
1. Христианство утвердилось в Финляндии сравнительно поздно - позднее, чем в других странах Европы, в том числе и на соседнем Скандинавском полуострове. Это было связано в первую очередь с географической удаленностью страны от главных центров христианского мира, а также с особенностями ее этнографического и демографического развития.
К началу второго тысячелетия основная часть нынешней территории Финляндии (прежде всего ее внутренние лесные районы, удаленные от побережья Финского и Ботнического заливов) была крайне редко либо вовсе еще не заселена. Финские племена населяли преимущественно юго-запад и юго-восток страны, тогда как во внутренних районах обитало редкое саамское население, находившееся на более низком уровне общественного и культурного развития. По причине своей относительной малочисленности и рассеянности на значительной территории к началу второго тысячелетия древние финны не создали единого государства.
С другой стороны, после христианизации соседней Скандинавии, в первую очередь Швеции, где происходило становление государственности, началось постепенное распространение христианских представлений и по другую сторону Ботнического залива, т.е. на территорию нынешней Финляндии. Существенную роль в этом играли активные торговые и военно-политические контакты западно-финских племен с прибрежными районами шведской провинции Упланд: не исключено, что названные племена находились в даннических отношениях с государством племени свеев, короли которого в X-XI вв. совершили ряд походов на юго-запад современной Финляндии. Предполагается, что к началу XI столетия население финских земель Сатакунта и Каланти, расположенных на юго-западном побережье Ботнического залива, платило дань свейским королям (уже само название Сатакунта, т.е. «сотня», указывает на возможность тесных контактов со шведами: оно явилось калькой со швед. hundare, что обозначало административную единицу, обязанную поставлять установленное количество кораблей для военных экспедиций). Это определенно свидетельствует о включенности упомянутых районов Финляндии в военно-административную систему, сложившуюся к тому времени в Центральной Швеции.
Обследование сохранившихся захоронений XI-начала XII столетий указывает на постепенное распространение христианских верований в названых финских землях. Кроме того, христианство могло приноситься и переселенцами из Швеции, постепенно обосновывавшимися на южном и юго-западном побережье страны (об этом, в частности, реформатор финской церкви Микаэль Агриколы счел необходимым отдельно упомянуть в предисловии к своему переводу на финский Нового Завета - см. наш перевод этого текста во второй части настоящей работы).
К началу XII века территория Финляндии (точнее, по-прежнему ее юг и юго-запад) оказалась вовлечена в политико-экономические и религиозные противоречия, существенно обострившиеся на севере Балтийского региона.
С одной стороны, борьба папства и империи имела следствием создание в Скандинавии отдельного архиепископства с центром в Лунде (1104 г), в состав которого вошли и шведские территории: папы тем самым стремились вывести скандинавские земли из-под немецкого религиозного и культурного влияния. Пытаясь сдержать немецкую экспансию в северной части Балтийского моря, Рим поощрял шведов к распространению христианства среди финнов. С другой стороны, не следует забывать и о военно-политическом и культурно-религиозном наступлении, которое с востока развивал Новгород. В XI-XII вв. новгородцы предприняли ряд походов вглубь Западной Финляндии (летопись упоминает западно-финские племена сумь (фин. suomi) и емь (фин. häme), причем союзниками новгородцев было восточно-финское племя карел (фин. karjala), тогда как упомянутые сумь-суоми и ямь-хяме выступили вместе со шведами против общего врага). По-видимому, с востока прибывали и христианские миссионеры: по крайней мере, и по сию пору ряд ключевых христианских понятий в финском языке представлен древними заимствованиями из русского. Принято считать, что восточно-христианское миссионерство по своему духу было более мирным и не столь напористым в сравнении с западно-христианским, направляемым из Рима. Тут самое время вспомнить об окончательном разделении западной и восточной церквей, происшедшем в середине XI века. Его следствием было соперничество в обращении все еще языческих районов Европы, в том числе Финляндии. Папство стремилось распространить дух крестовых походов на север Европы. Например, в 1147 г. папа пообещал отпущение грехов каждому, кто отправится обращать в христианство язычников, обитавших на побережье Балтийского моря.
По традиции, восходящей к Средневековью, принято считать, что начало массовой христианизации Финляндии положил т.н. Первый крестовый поход, предпринятый шведским королем Эриком (впоследствии канонизированным) на юго-запад Финляндии. Вместе с королем прибыл и епископ Упсальский Генрих, позднее признанный святым покровителем Финляндии. По преданию несколько лет спустя последний пал от руки финского крестьянина Лалли, о чем сообщается не только в хрониках, но и в фольклорной руне об убиении епископа Генриха.
Современная историография критически относится к утверждению, будто христианство начало распространяться в Финляндии лишь с этого похода. Существует даже предположение, что король Эрик вообще не предпринимал никакой военной экспедиции в Финляндию, а рассказ о его походе есть не что иное, как плод благочестивого вымысла гораздо более позднего периода (начала XIV в.), связанного с канонизацией этого персонажа в Швеции. Что же касается св. Генриха, то о нем известно, что он был английского происхождения (Рим покровительствовал прибытию английских миссионеров в Скандинавию во избежание появления там немцев) и, действительно, окончил свою жизнь в Финляндии насильственной смертью. Любопытно, что т.н. Первый крестовый поход был предпринят именно в районы Сатакунта и Каланти, которые к тому моменту уже были в значительной мере христианизированы, да и само имя убийцы св. Генриха - Лалли, т.е. Лаврентий, свидетельствует о том же. Вполне допустимо, что истинной причиной убийства епископа было недовольство недавно обращенных финнов чрезмерной настойчивостью, с которой Генрих принуждал местное население выполнять повинности в пользу католической церкви. С другой стороны, высказывалось предположение, что христианизированные финны могли даже выступить в качестве союзников свеев против финских племен, еще пребывавших в язычестве. По-видимому поход ставил своей главной целью укрепление отношений зависимости между свейскими королями и юго-западными районами Финляндии.
Так или иначе, но с этого времени связь областей Сатакунта и Собственно-Финляндии (фин. Varsinais-Suomi) с Центральной Швецией усилилась, в церковном же отношении они были включены в состав Упсальского диоцеза, который в 1164 году приобрел статус архидиоцеза (в Средние века Собственно-Финляндия именовалась «Финляндией»: финск. Suomi, или же Finlandia, Finland латинских и шведских источников). В папской булле 1172 г. упомянуты финны, причем выражено сожаление, что их обращение носило все еще внешний характер, т.к. нередки были случаи отступничества.
Новое усиление католической экспансии приходится на 1220-1240-е гг. Это было связано с укреплением шведского государства после нескольких десятилетий смут и временного ослабления активности шведов в восточном направлении, а также с проникновением в Восточную Прибалтику немецких рыцарских орденов и датчан. Известно письмо папы Гонория III от 1221 года, признававшее права шведов на земли к северу от Финского залива. Там же впервые упоминается episcopus Finlandiae, а Финляндия объявляется миссионерской территорией. С другой стороны, в эти десятилетия финские земли в церковном отношении были тесно связаны с Восточной Прибалтикой: вплоть до середины 1240-х гг. папы направляли одних и тех же легатов в Финляндию и восточнобалтийские земли, являвшиеся объектом немецкой и датской экспансии. Финляндия, как и весь регион, лежащий на восточном побережье Балтийского моря, была включена папами в удел, находящийся под особым покровительством Девы Марии. Первым достоверно известным епископом с титулом “епископ Финляндии” был Томас (как и св. Генрих, по происхождению он был англичанином).
Резиденция епископа Томаса первоначально находилась в Ноусиайнен, месте захоронения св. Генриха, но в 1230-е гг. она была перенесена несколько южнее, на то место, где со временем вырос город Турку (шв. Або), вскоре приобретший статус административного и торгового центра зависимой от шведов территории. При нем началось организационное укрепление новой епархии, в частности, церковь впервые получила земельные владения. Именно в епископство Томаса связи Финляндии с немецким религиозным и культурным миром приобрели устойчивый характер (сам он был доминиканским монахом, прибывшим в Финляндию с острова Готланд, который в этот период играл значительную роль в немецкой торгово-военной экспансии). Подобно тевтонским рыцарям, епископ Томас горел желанием выступить против язычников, обитавших на краю Европы, и “схизматиков”-русских. Со столь же воинственным пылом принялся он христианизировать племя хяме, обитавшее к востоку от Собственно-Финляндии и Сатакунта, в удалении от морского побережья, причем по сохранившимся известиям осуществлялось это с немалой жестокостью. Следствием этого стало восстание хяме, поддержанное новгородцами и карелами.
Предполагается, что в ответ на это шведы предприняли т.н. Второй крестовый поход, в котором приняли участие прежде обращенные финны с епископом Томасом во главе. Эта экспедиция завершилась окончательной христианизацией хяме. Относительно ее хронологии между старой и новой историографией существуют расхождения. Традиционно считалось, что поход имел место в 1249 г., но новейшие исследования позволяют сделать вывод, что в действительности он имел место десятилетием ранее, т.е. в 1237-1238 гг. Епископ Томас был также идейным вдохновителем похода шведов на Новгород, окончившегося, правда, их поражением в Невской битве 1240 г. Пять лет спустя суровый епископ отправился на покой: он вернулся в доминиканский монастырь в Висбю на о-ве Готланд. Возможно, это было связано с тем, что в эти годы папский престол окончательно решил, что христианизированные финские земли должны находиться в шведском подчинении, и Томас был не очень подходящей для этого фигурой. Таким образом, можно констатировать, что к 1260-м гг. вся Юго-Западная Финляндия, а также побережье Ботнического залива были окончательно включены в состав Шведского государства и тем самым вошли в сферу влияния западной церкви и культуры. В 1259 г. в источниках вместо титула «епископ Финляндии» впервые зафиксировано наименование «епископ Або (Турку)» - episcopus Aboensis, которым с тех пор стали обозначать первоиерарха финской церкви; оно сохранилось и с началом Реформации.
Завершение шведской экспансии на земле Финляндии приходится на конец XIII - начало XIV вв.: историки назвали этот период “битвой за Карелию”. В 1293 г. был предпринят т.н. Третий (и последний) крестовый поход во главе с военачальником Тюргильсом Кнутсоном. В результате был основан Выборг как шведский форпост на востоке. Всю Карелию шведам из-за активного противодействия новгородцев захватить не удалось. Более того, последние в 1318 г. дошли до Турку и дотла сожгли город, включая недавно построенный собор. Судьба Финляндии была окончательно определена Ореховецким мирным договором 1323 г., закрепившим ее за Швецией. Укоренение христианства в этой стране пришлось на период наивысшего подъема средневековой цивилизации Запада, что благоприятствовало активному приобщению периферийной Финляндии к ее достижениям. С другой стороны, на протяжении всего II тысячелетия христианской эры Финляндии суждено было находиться на пограничье двух цивилизаций, которые с разной степенью интенсивности и глубины влияли на ее развитие, причем это обстоятельство и по сию пору обуславливает некоторое отличие Финляндии от ее скандинавских соседей.
На протяжении всего описанного периода происходило постепенное становление церковной организации в Финляндии. Согласно достоверным источникам, в 1276 г. в Турку был создан кафедральный капитул, помогавший епископу осуществлять свои функции и наделенный правом избирать епископа (правда, состав капитула следовало утверждать в Риме или, по крайней мере, в Упсале). На новую епархию распространилось постановление короля Магнуса Ладулоса 1281 г., освободившее духовенство Шведского королевства от налогов, признавшее за церковью право самостоятельно назначать своих епископов и предоставившее ей собственную судебную юрисдикцию (судить духовных лиц могли только духовные лица). В итоге духовенство, наряду с дворянством, сделалось «свободным сословием» (фин. rälssi < шв. frälse). В 1291 г. произошло знаменательное событие - впервые епископом был избран Магнус (Мауну) I, финн по происхождению, представитель местного знатного рода Таваст. При нем в 1300 году произошло освящение кафедрального собора в Турку, куда вскоре из Ноусиайнен были перенесены мощи св. Генриха, объявленного покровителем Финляндии. С 1295 года резиденция епископов располагалась в замке Куусисто неподалеку от Турку. Еще в 1240-е гг. на территории Финляндии появились первые монахи: это были доминиканцы, пришедшие с епископом Томасом. В 1249 г. в Турку ими был основан первый на финской земле монастырь св. Олава.
2. Укрепление церкви, начатое при Магнусе I, продолжалось на всем протяжении XIV столетия. Епископы Турку являлись теперь членами Государственного совета, заседавшего при шведском короле (другое дело, насколько действенное участие они в нем принимали, учитывая географическую удаленность епархии Турку и связанные с этим дорожные тяготы).
Интересно, что сформировавшиеся в этом столетии провинции Финляндии получили печати, на которых были изображены их христианские покровители либо те или иные символы: для Собственно-Финляндии (которую тогда именовали Финляндией, поскольку это название еще не распространилось на другие финские области) это была Дева Мария, для Хяме - крест с распятым Христом, на печатях областей Сатакунта, Уусимаа (Нюланд) и Аландских островов был изображен их покровитель, св. Олав.
Важно подчеркнуть, что в этот период именно церковь была наиболее организованной силой в малонаселенной Финляндии: достаточно сказать, что система церковных приходов (развившаяся в свою очередь из территориальных единиц родоплеменной эпохи) сформировалась ранее органов административного управления, представлявших интересы шведской королевской власти. Во главе каждого прихода (фин. pitäjä, шв. socken) стоял его настоятель, которому помогал приходской совет.
Наиболее заметной фигурой в истории финской церкви XIV столетия был епископ Хемминг (1338-1366). При этом деятеле католическая церковь окончательно закрепила за собой десятину в качестве основного источника доходов. Это позволило развернуть активную строительную деятельность, в частности, восстановить собор Турку, разрушенный новгородцами в 1318 г. В епископство Хемминга оживилась деятельность кафедральной школы Турку, основанной доминиканцами еще в предыдущем столетии и превратившейся в главный очаг образования в Финляндии. Хемминг завещал школе свою по тем временам довольно обширную библиотеку (сохранился ее каталог, включающий значительное число богословских книг). При нем первые выходцы из Финляндии были отправлены на учебу в континентальную Европу, прежде всего в Парижский университет: епископ стремился к тому, чтобы духовенство пополнялось прежде всего за счет уроженцев Финляндии (до этого подавляющее число лиц духовного звания происходили из Швеции, как сам Хемминг, либо из Германии) и, таким образом, епархия Турку укрепила бы свою автономию. Действительно, эта политика в скором времени принесла свои плоды: как мы увидим, следующее столетие оказалось временем наибольшего могущества католической церкви и ее епископов в Финляндии. При Хемминге была создана должность кафедрального пробста, ставшего правой рукой епископа. В его епископство начали проводиться регулярные епархиальные собрания и впервые в истории церкви Финляндии были изданы Синодальные статуты, регулировавшие жизнь епархиального духовенства в соответствии с каноническим правом, принятым в католической церкви. В частности, Хемминг энергично боролся за соблюдение священниками обета безбрачия: как явствует из текста статутов, в епархии Турку многие священнослужители имели жен и детей. Имя епископа Хемминга тесно связано со знаменитой шведской святой Бригиттой, с которой он был лично знаком и которая со своей стороны благоволила к нему. Неслучайно именно финский епископ был выбран ею для ответственного поручения - поездки в Авиньон в 1346 г., чтобы склонить папу Климента VI (который, кстати сказать, в свое время был его преподавателем в Парижском университете) сделать все возможное для прекращения войны, начавшейся между Францией и Англией, и, самое главное, вернуться в Рим. Естественно, все это подняло авторитет епископа Хемминга в Шведском королевстве на небывалую высоту. Вместе с Бригиттой Хемминг стал вдохновителем экспедиции шведов против новгородцев, состоявшейся в 1348 г., причем стараниями шведской святой и финского епископа этому выступлению был придан характер крестового похода, который, правда, закончился полной неудачей.
Многими своими чертами Хемминг походил уже на епископов, занимавших кафедру Турку в следующем, XV веке и активно вмешивавшихся во все сферы жизни страны. На исходе средневековой эпохи, в 1514 году, состоялась беатификация Хемминга, и не случись Реформации, Финляндия обрела бы своего второго национального святого.
3. XV столетие по праву считается периодом зрелости и наибольшего могущества католической церкви в Финляндии. Для названной эпохи характерно особое положение епископов и их активное вмешательство в события политической и социальной жизни: неслучайно это время порой даже называют “эпохой великих епископов”. Такому возвышению епископской власти способствовало изменение общеполитической обстановки, поскольку скандинавские страны оказались объединены т.н. Кальмарской унией, в которой доминировали датчане, натолкнувшиеся, однако, на упорное противодействие со стороны шведов. В этих условиях датские правители постарались наделить Финляндию более значительными, чем прежде, правами, чтобы ослабить там шведское влияние. Эта политика давала некоторые плоды приблизительно до 1470-х гг. Церковь как наиболее организованная общественная сила в Финляндии была естественным партнером датских правителей. Вообще же, значительная автономия епископов от светской власти, а в известной мере и от Рима, стала характерной особенностью католической церкви Финляндии этого периода. Это неудивительно, принимая во внимание географическую удаленность страны, отсутствие королевской власти в непосредственном соседстве с епископской, редкую заселенность и значительные внутренние расстояния, затруднявшие управление. В этих условиях именно церковь как наиболее организованная сила, подчинявшаяся своему епископу, обладала всеми преимуществами.
Первым (и самым выдающимся) из т.н. “великих епископов” был Магнус (Мауну) II (1412 - 1450), происходивший из того же знатного рода Таваст, что и вышеупомянутый Магнус I. С него началась традиция отдавать высшие церковные должности, включая и епископскую, уроженцам страны: примечательно, что за вычетом двух кратковременных промежутков (1524-1527 и 1557-1563 гг.), эта тенденция удержалась в Финляндии и после наступления Реформации вплоть до 1625 г. Вообще, на исходе Средневековья церковь, включая высшее духовенство, была (в отличие от дворянства и немногочисленной аристократии) более тесно связана с местными интересами, поскольку пополнялась преимущественно за счет выходцев из самой Финляндии. Это отнюдь не предполагало существования какого-то специфического финского национализма, поскольку в ту эпоху финской нации в современном смысле этого слова попросту не было. Название Финляндия (Suomi) по-прежнему обозначало лишь юго-запад страны с центром в Турку, тогда как для всей подвластной шведам территории употреблялось название Восточная земля - Östland. Жители Östland ощущали себя в первую очередь подданными одного государя и могли быть либо довольны им - как в первый период существования Кальмарской унии, - либо выказывали недовольство его правлением, как это случилось в последние десятилетия существования союза скандинавских стран, причем в Финляндии, в силу ее провинциального статуса, такие настроения проявились значительно позднее, чем в метрополии-Швеции. Применительно к Финляндии этого периода (как и последующей реформационной эпохи) правильнее говорить о региональном партикуляризме, который, действительно, время от времени давал о себе знать, причем в XV в. он более всего проявился именно в церковной сфере.
Как мы увидим далее, и в XVI столетии потомки с уважением вспоминали Магнуса II, о чем, в частности, свидетельствует Хроника епископов финляндских, составленная в 1560-е гг. лютеранским епископом Турку Паавали Юстеном. Показательно, что Юстен посвятил этому католическому прелату самый обширный очерк в разделе, касающемся дореформенного периода, поэтому мы сочли целесообразным включить перевод жизнеописания Магнуса II в очерк о Юстене (см. часть II настоящей работы). Отсылая читателя к названному разделу, выделим здесь лишь наиболее важные черты в облике этого прелата.
Магнус II, выпускник Пражского университета, был сторонником развернувшегося в первой половине XV столетия соборного (концилиарного) движения, ратовавшего за перемены внутри католической церкви и ограничение папской власти. Это проявилось и в его деятельности, поскольку он стремился всеми силами укрепить автономию подначальной ему церкви как от светской власти, так и от чрезмерного вмешательства папства. Из светских правителей наилучшие отношения у него сложились с датским королем Эриком Померанским, который несколько раз самолично посещал Финляндию: епископу было на руку стремление последнего расширить автономию Финляндии, сделав ее более независимой от Швеции. О политическом весе Магнуса II свидетельствует хотя бы тот факт, что его стараниями в Турку был создан надворный суд, вершивший правосудие от имени короля, а территория Финляндии была разделена на два лагманства (судебных округа) вместо прежнего одного. С другой стороны, епископ имел довольно натянутые отношения с властолюбивым Карлом Кнутсоном Бонде, когда тот был начальником Выборгского замка, а затем стал шведским королем. Епископ Магнус сыграл решающую роль в замирении т.н. “Давидова восстания” - единственного известного нам крестьянского выступления в средневековой истории Финляндии (конец 1430-х гг.), причем благодаря его вмешательству удалось избежать кровопролития: из этого можно заключить, что в рассматриваемую эпоху духовная власть была ближе и понятней простому народу, чем светская, представлявшая интересы заморских правителей. Магнус II славился личной набожностью, в частности, он совершил паломничество в Палестину. Важное значение имело основание им в конце 1440-х гг. бригитского монастыря в Наантали (Нодендаль) в Юго-Западной Финляндии. Кроме того, с начала XV века в Финляндию стали проникать францисканцы, основавшие монастыри в Выборге, Раума и на Аландских островах. При нем укрепился культ св. Генриха как небесного покровителя Финляндии. Епископ содержал значительную свиту и имел все атрибуты церковного князя.
Практика назначения епископов Турку, сохранявшаяся вплоть до начала Реформации, показывает, что в стране уже сложился определенный социальный круг, представители которого из поколение в поколение занимали епископскую кафедру. Это были либо представители наиболее могущественных местных дворянских фамилий (Таваст, Сяркилахти, Курки), либо сыновья замковых правителей, обладавших полнотой светской власти, либо, наконец, уже в начале следующего столетия, выходцы из набиравших силу наиболее значительных бюргерских семейств Турку. Скажем, непосредственный преемник Магнуса II, Олаус, иначе Олав (Олави) (1450-1460) приходился ему племянником, т.е. происходил из того же семейства Таваст. За ним последовали Конрад Битц (1460 -1489), который был сыном начальника замка Турку, и Магнус (Мауну) III Сяркилахти, или, на шведский манер, Сяркилакс (1489 - 1500), происходивший одновременно из семейств Сяркилахти и Таваст (его мать была племянницей Магнуса II). Все они получили образование в лучших европейских университетах того времени - Парижском, Болонском или Лейпцигском (а Олаус некоторое время был даже ректором Парижского университета; в те же годы он принимал участие в Базельском соборе). О Конраде Битце следует сказать особо, т.к. он развернул энергичное строительство новых каменных церквей: ни при каком другом епископе в Финляндии - ни до, ни после него - не было возведено такого количества каменных храмов. Он издал новые Статуты, регулировавшие внутрицерковную жизнь - отдельно для капитульных каноников и для рядового духовенства. Стремясь укрепить самостоятельность вверенной ему церкви, он заказал в Любеке миссал, предназначенный специально для епархии Турку, т.н. Missale Aboense (1488). Это было первое печатное издание, рассчитанное на Финляндию, поэтому его нередко называют “первой финской книгой” (о нем см. следующий раздел Введения). При Конраде Битце начала составляться т.н. Черная книга - свод капитульных документов, связанных с управлением епархией Турку. Столетие спустя именно этот сборник послужил главным источником упомянутой “Хроники епископов финляндских” Паавали Юстена. Непосредственное отношение к этому памятнику имел Магнус (Мауну) Сяркилахти, занимавший при Битце должность кафедрального пробста и сменивший епископа на этом посту; впоследствии его именовали Магнусом III.
В его правление произошла окончательная переориентация Финляндии с Дании на Швецию, начавшаяся еще при его предшественнике: отныне епископы Турку и высшие сословия страны оказывали поддержку т.н. “национальной партии” в Швеции, которая стремилась отложиться от Дании. Это вызвало напряженность в отношениях последних католических епископов Финляндии со шведскими иерархами, традиционно ориентированными на унию с Данией. Правда, Магнус Сяркилахти имел натянутые отношения и со всесильным правителем Швеции Стеном Стуре, поскольку тот пытался более активно, чем прежде, вмешиваться жизнь финской церкви и Финляндии в целом. Собственно говоря, в этот период и в самой Швеции обострились отношения архиепископа Якоба Ульвсона, желавшего сохранить автономию духовной власти, с тем же Стеном Стуре, который пытался подчинить церковь национальным интересам. Хотя епископ Магнус Сяркилахти и был сторонником независимости церкви от светской власти, в этот период у него не было иного выбора, кроме как принять сторону Стена Стуре, поскольку в конце XV в. в Финляндию с востока вторглось большое войско Великого князя Московского. Магнус Сяркилахти активно использовал материальные ресурсы вверенной ему епархии для отражения этого нашествия. Он был личным другом легендарного Кнута Поссе, начальника Выборгского замка, сумевшего в 1495 г. отразить штурм русских войск, что оказало решающее влияние на исход войны. Народ верил, что молитвы епископа сыграли в этом деле не последнюю роль. Когда оба деятеля скончались в 1500 г., их похоронили в кафедральном соборе Турку рядом друг с другом. Заняв епископскую кафедру, Магнус Сяркилахти продолжил организационное укрепление церкви: в частности, при нем был расширен состав капитула. Кроме того, он официально утвердил практику (введенную еще при Магнусе II) чтения в церквах молитв «Отче наш», «Ave Maria» и «Символ веры» по-фински и предписал священникам произносить за богослужением по-фински общее исповедание грехов. Кроме того, на том же языке к местному населению обращались доминиканские и францисканские проповедники. В Финляндии епископы были заинтересованы в привлечении народного языка, что как бы предвосхищало грядущую Реформацию, утверждавшуюся в Финляндии в первую очередь стараниями наиболее образованных представителей духовного сословия.
Первые два десятилетия XVI века, завершившие эпоху Средневековья в Скандинавии, были отмечены обострением противоречий шведской “национальной партии” и датских королей, причем территория Финляндии также стала ареной кровавых столкновений враждующих сторон. В этот период финская церковь была предметом ненависти датчан, а с другой стороны, испытывала сильный нажим со стороны шведских иерархов, особенно архиепископа Густава Тролле, ярого сторонника печально знаменитого датского короля Кристиана (Христиана) II, прозванного Тираном. Правда, финскому духовенству удалось избежать репрессий, жертвой которых стали многие шведские дворяне и представители духовенства. Самым трагическим моментом для финской епархии в этот период было вероломное нападение датчан на Турку в 1509 г., сопровождавшееся массовыми убийствами и грабежами. Нападавшие не пощадили и собор, подвергнув его полному разгрому. Как бы психологической компенсацией случившегося несчастья стали пышные торжества, устроенные в 1514 году в восстановленном соборе по случаю беатификации епископа Хемминга. Посреди бедствий, обрушившихся на страну, последний католический епископ Финляндии Арвид Курки (1510 - 1522) старался подбодрить свою паству, ссылаясь на пример славных предков, также переживавших тяготы и неурядицы.
После т.н. “стокгольмской кровавой бани” (массовой казни представителей шведского дворянства, устроенной Кристианом-Тираном) Турку и все остальные крепости страны оказались под контролем датчан. Арвиду Курки пришлось спасаться от них, т.к. архиепископ Упсальский Густав Тролле, занявший сторону короля, предал его анафеме (жертвы “кровавой бани” в Стокгольме формально были казнены как еретики, поэтому все их сторонники также подлежали церковному осуждению). Связано это было с тем, что Арвид Курки и вверенная ему церковь поддержали выступление Густава Вазы против датчан. Развязка этой истории, а с ней и всей средневековой эпохи в Финляндии оказалась трагической: летом 1522 г., спасаясь от преследования датчан, епископ Турку сел на корабль, отправлявшийся в Швецию (к тому времени Густав Ваза уже освободил страну от датского господства); вместе с ним отправились и многие члены кафедрального капитула. Случилось так, что корабль с епископом, захватившим с собой, к слову сказать, главные реликвии своей церкви, затонул неподалеку от финского побережья Ботнического залива. Это подвело эффектный итог четырем столетиям, в течение которых Финляндия была частью католического мира. Занималась новая эпоха в ее религиозной истории.
4. При всей краткости нашего рассказа о периоде, предшествовавшем Реформации в Финляндии, невозможно хотя бы бегло коснуться общего состояния церковной жизни накануне коренных перемен и культурного наследия, оставленного католической церковью: это поможет нам конкретнее представить себе тот контекст, в котором развернулись церковные преобразования XVI в.
Мы уже отмечали, что на исходе Средневековья в Финляндии церковь превратилась в наиболее организованную социальную силу, пополнявшуюся за счет представителей практически всех сословий страны (ведь эта страна никогда не знала крепостного права). Несмотря на значительные размеры Финляндии, она не была разделена на несколько епархий в виду суровости природных условий и крайне низкой плотности населения. На исходе Средневековья епархия Турку насчитывала около 150 приходов. В начале XVI в. в Финляндии насчитывалось шесть монастырей: два доминиканских (в главных городах - Турку и Выборге), три францисканских (в городах Выборг, Раума и Шëкар на Аландских островах) и один бригитский в Наантали (он был при этом наиболее крупным). Последний из названных монастырей, в соответствие с уставом ордена, носил смешанный характер: помимо монахинь, составлявших основную часть его обитателей, в нем находилось также некоторое количество иноков мужского пола (разумеется, проживавших отдельно). Монастыри были подлинными очагами культуры: при каждом из них действовала собственная школа, а Наантали, кроме того, был единственным местом в Финляндии, где девушки могли выучиться грамоте. Добавим также, что монахи немало помогали бедным и больным, что в суровых условиях Финляндии имело не последнее значение. В отличие от многих других стран Европы, в Финляндии в канун Реформации народ, насколько известно, особой неприязни к черному духовенству не питал. Из всех монашеских орденов более всех укрепился доминиканский, монахи которого первыми появились в Финляндии еще в XIII веке. Об этом говорит хотя бы то обстоятельство, что в XV в. в финской церкви был утвержден доминиканский вариант мессы, о чем свидетельствует упоминавшийся выше Missale Aboense: папа утвердил доминиканскую мессу для церкви Финляндии в 1445 г.
Католическая церковь располагала в Финляндии значительной собственностью, основную часть которой составляли земельные владения. Правда, стоит заметить, что доля церковных земель от общей массы земельных угодий была довольно скромной, не превышая 2,5 %, что было значительно ниже, чем в Швеции (где она достигала 20 %: см. Мелин, Юханссон, Хеденборг, 2002, 85), не говоря уже о странах Центральной Европы. Тем не менее, на исходе средневековья епископ Турку по своим богатствам занимал второе место среди всех епископов Шведского королевства, уступая лишь архиепископу Упсальскому. Из шести монастырей, существовавших на финской территории, наиболее зажиточным был бригитский монастырь в Наантали. Помимо десятины, существовали также иные налоги и повинности в пользу церкви. Например, во время поездок не только епископы, но и простые священники пользовались правом бесплатного подвоза и ночлега. Епископы содержали многочисленную свиту, но, с другой стороны, как свидетельствуют источники, тратили епархиальные средства и на благотворительность или, скажем, для отправки способных молодых людей в европейские университеты. Хорошее представление о характере епископской власти в Финляндии и ее роли в стране может дать составленное Паавали Юстеном жизнеописание епископа Магнуса II, с переводом которого мы предлагаем ознакомиться во II части настоящей работы.
Относительно системы образования в средневековую эпоху заметим, что все школы, существовавшие в Финляндии, содержались на деньги церкви. Начальное образование (trivium) можно было получить в городских школах Выборга, Раума и Порвоо. Кроме того, как уже говорилось, при монастырях также существовали начальные школы. Наиболее значительным учебным заведением в Финляндии накануне Реформации была кафедральная школа Турку, в которой были представлены обе ступени - trivium и quadrivium. Именно здесь готовились священники для епархии Турку. Наиболее способные молодые люди направлялись затем на учебу в Европу. Подсчитано, что за двухсотлетний период (с начала XIV в. по начало XVI в.) около 140 выходцев из Финляндии стали магистрами различных европейских университетов, что составляло даже больший процент относительно общей численности населения, нежели в Швеции. Как правило, по возвращении на родину новоиспеченные магистры выбирали церковную стезю.
Первоначально наиболее привлекательным в глазах выходцев из Финляндии был Парижский университет, который окончили в общей сложности 40 человек. Во второй половине пятнадцатого столетия произошла переориентация с Франции на Германию и на первое место по количеству обучавшихся там финнов вышел университет Ростока (также примерно 40 человек). Кроме того, выходцы из Финляндии обучались в Грейфсвальде, Эрфурте, Кельне, Лейпциге. Напротив, открытый в 1477 г. Упсальский университет не приобрел особой популярности среди финских студентов в канун Реформации. Следствием этого стало, помимо всего прочего, то обстоятельство, что основные культурные и религиозные влияния проникали в Финляндию непосредственно из Германии, а не только через Швецию (во всяком случае шведское посредничество не было единственным). К началу Реформации в Турку имелась небольшая, но влиятельная прослойка клириков, получивших образование в Европе и находившихся в курсе происходивших там перемен, благодаря чему верхушка духовенства Финляндии оказалась подготовлена к восприятию идей Лютера и Меланхтона.
Если говорить о религиозных традициях, существовавших в Финляндии к началу эпохи Реформации, можно упомянуть паломничества, совершавшиеся внутри страны. Наиболее почитаемыми местами были озеро Кëюлиëнъярви (Köyliönjärvi) неподалеку от Ноусиайнен, одного из первых центров христианизации Финляндии (на его льду, по преданию, был убит св. Генрих), город Турку (в соборе которого покоились останки св. Генриха; кроме того, здесь же находились мощи епископа Хемминга, культ которого постепенно набирал силу), церковь Святого Креста в Хаттула (там хранилась частица креста Спасителя), статуя св. Иакова в Ренко. Кроме того, ежегодно в день поминовения св. Бригитты толпы паломников стекались в Наантали, в монастырь основанного ею ордена, благодаря чему расположенное по соседству с ним поселение постепенно разрослось и получило статус города. В Турку ко дню почитания св. Генриха в конце января была приурочена большая ярмарка (Heikin messut), на которую со всей страны собиралось множество народа. Вторая ежегодная ярмарка в честь св. Генриха проводилась летом, в июне месяце. Аналогичное значение имела ярмарка на Рождество Девы Марии (Maarian messut) в начале сентября (почитание Девы Марии получило значительное распространение на исходе средневековой эпохи). Эти традиции надолго пережили католический период, сохранившись вплоть до конца XIX в.
На Вознесение и Пятидесятницу во многих местах жглись костры и исполнялись особые песнопения, приуроченные к этому периоду церковного года (helkavirsiä). Христианские мотивы и персонажи активно проникали в эпическую поэзию, а также в плачи и заговоры. Все это, как и в других регионах средневековой Европы, создавало своеобразный сплав христианства и язычества; неслучайно впоследствии первые финские реформаторы враждебно относились к народной поэзии, видя в ней – отнюдь не безосновательно - проявление магизма, несовместимого с истинным христианством. Как и в других странах, в средневековой Финляндии произошло постепенное приспособление христианского календаря к древним традициям, связанным с циклами аграрного года: например, оригинальные названия всех 12 месяцев, существующие в современном финском языке, сложились в юго-западных финских диалектах именно в средневековую эпоху. Почитание многих католических святых нередко было смешано с древними культами различных духов и божеств. Особенно большое значение в жизни аграрной Финляндии имел Михайлов день (Mikkeli), знаменовавший окончание сельскохозяйственного года и переход к зимнему сезону: этот праздник был настолько важен, что, как мы увидим в дальнейшем, он сохранился и после Реформации (в календаре лютеранской церкви Финляндии он значится и поныне). О влиянии древних языческих традиций свидетельствует тот факт, что для сельского населения Финляндии особую важность представлял праздник kekri, приходившийся на начало ноября и означавший конец старого и наступление нового аграрного года: в течение длительного периода после проведения Реформации (по мнению многих исследователей, вплоть до середины XIX в.) этот праздник пользовался в сельской местности даже бóльшим почитанием, нежели Рождество Христово. На подобного рода явления следует обратить особое внимание: в XVI-XVII вв. их живучесть серьезно заботила финских реформаторов, потративших значительные усилия на то, чтобы искоренить их или по крайней мере вписать в новый религиозный контекст.
Церковь проявляла значительную активность также в сфере строительства. До наших дней сохранилось около 90 каменных церквей, построенных в католический период (пик этой деятельности, как уже говорилось, пришелся на XV столетие). Для Финляндии, не располагавшей значительными материальными ресурсами, это было не так уж мало. Правда, за исключением кафедрального собора Турку, эти сооружения имеют небольшие размеры, да и сам собор Турку по своим масштабам значительно уступает аналогичным сооружениям в Швеции или, скажем, Таллинне и Риге. Начатый как романская постройка зального типа он впоследствии приобрел форму базилики, сохранив снаружи массивность и слабую расчлененность стен. Многие церкви имели настенные росписи, которые стилистически можно отнести к готике в ее провинциальном скандинавском изводе (до наших дней в полном объеме сохранились росписи лишь двух церквей в Лохъя и Холлола). При Конраде Битце в Финляндии работал мастер местного происхождения по имени Петер Хенриксон, создавший даже свою школу, известную под названием “школы Каланти”. Церковь располагала средствами для закупки в Германии и Нидерландах крупных станковых произведений, в том числе складных алтарей. Большое распространение получили в Финляндии деревянные скульптурные изображения, причем, помимо привозных, существовали и местные работы.
После многочисленных войн и разорений последующих столетий сохранилось очень мало книг средневекового периода, имевших хождение в Финляндии. Наиболее значительной печатной книгой был, как уже упоминалось, Missale Aboense, напечатанный в 1488 г. в Любеке по заказу епископа Битца. Помимо текста мессы, он содержит календарь, составленный в расчете именно на финскую церковь, предисловие самого епископа и, что особенно интересно, крупную миниатюру, изображающую св. Генриха, его убийцу Лалли и фигуры двух заказчиков - Конрада Битца и Магнуса Сяркилахти (последний в тот период был пробстом кафедрального собора). Кроме того, этот сборник, изданный in folio и насчитывающий 229 страниц, включает также тексты для чтения, молитвы на каждый день, богослужебные песнопения. Установлено, что этот миссал имел конкретный прототип - доминиканский миссал 1484 года. Миссал епархии Турку был третьим по счету сборником такого рода из числа появившихся в Упсальском архидиоцезе в конце XV столетия. Он подвел итог литургическому развитию финской церкви накануне Реформации. Более того, как мы увидим, и в период церковных преобразований XVI в. финские реформаторы в значительной степени опирались на эту традицию, что обусловило немалое своеобразие литургической жизни лютеранской церкви Финляндии в первое реформационное столетие.
В 1522 г. распоряжением епископа Арвида Курки был издан Manuale Aboense - требник, которым должны были пользоваться священники епархии Турку. Образцом для него послужил аналогичный сборник, составленный в Упсале в конце 1480-х гг. Любопытным памятником средневековой литературы Финляндии является сборник латинских песнопений, известный под названием Piae cantiones (Благочестивые песнопения). Установлено, что из 74 песен, включенных в него, более 60 были созданы в самой Финляндии (этот сборник был впервые напечатан уже в эпоху Реформации, в 1584 г., под редакцией ректора кафедральной школы Яакко Финно и переведен на финский пастором Хенрикки из Маску в начале XVII в.). Примечательной фигурой был Йенс Будде, монах бригитского монастыря в Наантали, живший во второй половине XV века: он перевел на шведский отдельные отрывки из Библии, а также собрал своего рода хрестоматию душеполезных текстов, предназначавшийся в первую очередь для монахинь этого монастыря (поэтому его имя непременно упоминается во всех историях шведского языка и словесности). Что же до книжности на финском языке, то средневековая эпоха не оставила каких-либо памятников на нем: языку большей части населения страны пришлось дожидаться эпохи Реформации, чтобы получить статус литературного.
Относительно лингвистической ситуации в Финляндии заметим, что для известной части крестьянского населения прибрежных районов, значительной (если не большей) части горожан и для практически всего высшего дворянство шведский был родным языком; в городах было также сильно немецкое влияние и, соответственно, широкое распространение получил немецкий язык. Что касается церкви, она, естественно, пользовалась латынью. Знание финского языка было распространено во всех упомянутых социальных группах в той мере, в какой им приходилось иметь дело с финским населением, составлявшим подавляющее большинство жителей освоенных районов страны. На исходе Средневековья среди горожан, особенно в Выборге, финский элемент значительно усилился.
Подводя итог рассказу об истории христианской церкви Финляндии католического периода отметим следующее обстоятельство. В отличие от многих стран Европы, накануне Реформации финская церковь отнюдь не переживала морального упадка, а, напротив, пользовалась доверием своей паствы. По свидетельству источников, злоупотребления здесь были гораздо менее выражены, чем в других странах. Безусловно, это объяснялось относительной молодостью христианства в Финляндии и спецификой местных условий, в частности, удаленностью от королевской власти и слабостью последней, а также отсутствием конкуренции со стороны аристократии, как это было, например, в той же Швеции. Показательно, что на протяжении всего средневекового периода религиозная жизнь Финляндии не знала ересей и связанных с ними оппозиционных движений. Католическая церковь как наиболее организованная в стране сила выполняла многие важные общественные функции, а ее епископы играли активную роль в политической и культурной жизни. С другой стороны, местная духовная элита, поддерживавшая тесные связи с центрами европейского просвещения, была в курсе религиозной эволюции, совершавшейся на континенте. Все это важно иметь в виду для понимания специфики Реформации в Финляндии, к рассмотрению которой мы теперь и переходим.
