Вступление
Микаэль Агрикола, бесспорно, принадлежит к числу наиболее известных (если угодно, “репрезентативных”) персонажей финской истории. Пожалуй, это чуть ли не единственный деятель эпохи Реформации, о котором в современной Финляндии т.н. “средний человек” (как правило, прошедший конфирмационную школу, rippikoulu) имеет хотя бы отдаленное представление. Патриотическая финская историография XIX - начала XX вв., отводившая языку первостепенную роль в формировании национальной идентичности, заговорила о нем как об “отце финского литературного языка”, “великом учителе финского народа”, “выдающемся просветителе” и т.п., хотя при этом вольно или невольно затушевывалось то обстоятельство, что сам «просветитель» смотрел на свою деятельность в первую очередь как на религиозное служение, предполагавшее исправление (фин. puhdistus – букв. «очищение») местной церковной жизни. В Выборге благодарные потомки воздвигли ему памятник, который, увы, был разрушен во время Второй мировой войны; новое изваяние, созданное взамен разрушенного, высится ныне подле собора города Турку, а в кафедральном соборе нынешней столицы страны, Хельсинки, его скульптурное изображение находится в почетном соседстве со статуями Лютера и Меланхтона. Заслуги Агриколы перед финской культурой несомненны, хотя, как мы постараемся далее показать, его талант возник отнюдь не на пустом месте, а сформировался в атмосфере епархиального центра Турку (духовенство которого представляло наиболее образованную часть населения Финляндии на заре Реформации): с этой средой Агрикола всю жизнь оставался связан самыми тесными узами. Для нас Микаэль Агрикола представляет интерес в первую очередь с точки зрения его непосредственного участия в религиозно-церковных преобразованиях первых двух десятилетий финской Реформации, хотя, разумеется, нельзя оставить без внимания и его выдающийся вклад в становление финского литературного языка и культуры. Его личность интересна еще и в том отношении, что позволяет наглядно представить себе, как совершалась адаптация идей Реформации к условиям страны, находившейся на периферии тогдашнего западноевропейского культурного мира.
