3. Первое десятилетие епископского служения в Турку: 1583-1593
На фоне вышеизложенного представляется вполне закономерным новый поворот в карьере Эрика Соролайнена, происшедший в 1583 году, когда король назначил ректора школы Йевле епископом Турку/Або (episcopus Aboensis): после смерти Паавали Юстена тамошняя кафедра уже восемь лет как пустовала. На выбор Эрика Соролайнена, помимо его личного знакомства с королем и надлежащей богословской подготовки, повлияло и само его происхождение из Финляндии. Эрик Соролайнен свободно говорил по-фински, что было бесспорным плюсом, поскольку “литургическая реформа” существенное значение придавала как раз проповеди и богослужению на народном языке. Неслучайно в те же самые годы Яакко Финно, ректор кафедральной школы Турку, получил от короля поручение составить по-фински ряд книг духовного содержания, вследствие чего на свет появились “Малая книга финских духовных песнопений”, “Малая книга молитв” и Катехизис, обогатившие финскую церковную жизнь. Церемония посвящения Эрика Соролайнена и нескольких других епископов (в числе прочих, отметим, Кристиана Агриколы, сына финского реформатора, получившего назначение на кафедру в Таллинн) прошла с подобающей новому литургическому направлению торжественностью: каждый из посвящаемых получил митру, жезл, пышные литургические облачения и был помазан елеем. Это долженствовало подчеркнуть высокий статус епископов, сознание чего - как мы далее увидим - не покидало Эрика Соролайнена до самого конца его пребывания на кафедре Турку. С другой стороны, в акте епископского назначения проявилась и другая особенность, свидетельствовавшая о зависимости лютеранской церкви Швеции-Финляндии от королевской власти и идеологических предпочтений царствующего монарха, поскольку вслед за церемонией посвящения новые епископы подписались под особым обязательством осуществлять на местах “литургическую реформу”.
В числе прочего, они дали обещание носить атрибуты епископской власти (что отвечало пожеланиям короля, желавшего большей торжественности церковной жизни), содействовать развитию богослужебного пения, использовать латынь в некоторых разделах службы на главные праздники, самолично следить за тем, чтобы рядовые пасторы не пренебрегали литургическими одеяниями, а также использовать елей в церемонии посвящения новых священников.
Как уже отмечалось, Эрик Соролайнен, которому тогда было, вероятно, 37-38 лет, застал в Турку среду, в целом благоволившую литургическим нововведениям. Члены кафедрального капитула еще в 1578 году подписались под обязательством следовать новой линии. Объяснялось это преобладанием среди высшего духовенства епархии сторонников умеренно-консервативного меланхтоновского направления. Исследователи говорят о том, что на рубеже 1580 - 1590-х гг. ведущие представители церковной среды Турку «тяготели к гуманистической учености и избегали заострения вероисповедных различий” (Heininen 1974, 22 s.). Неудивительно поэтому, что Эрика Соролайнена ожидал здесь благожелательный прием, тем более, что со старшими по возрасту представителями епархиального духовенства, которых ему удалось застать в живых, он был хорошо знаком еще по времени, предшествовавшему его отъезду в Росток, и его здесь почитали за своего. Энергичный пробст Хенрик Кнутсон (Henricus Canuti), до прибытия нового епископа официально именовавшийся суперинтендантом, уже к началу 1580-х гг. добился лояльности финляндского духовенства новому церковному курсу. Возражения отдельных пасторов против нововведений были подавлены довольно быстро, тем более что народ в целом благоволил к монарху, который с 1581 года стал себя именовать также Великим князем Финляндским, введя в употребление герб Великого княжества (и поныне, к слову сказать, используемый в качестве официального символа Финляндской Республики). Свидетельством гармонии между Иоанном III и его финскими подданными можно считать коллективное послание жителей Турку, направленное ему в 1582 году с выражением поддержки новой церковной политики. Что же касается воплощения “литургической реформы” в богослужебной практике, то в Финляндии сложилась любопытная ситуация: в шведоязычных приходах богослужения совершались по “Красной книге”, составленной на шведском языке, тогда как в финских приходах, каковых было абсолютное большинство (они охватывали более 4/5 населения), по-прежнему пользовались Служебником Паавали Юстена 1575 г. в виду отсутствия перевода “Красной книги” на финский. В соответствующем месте (см. очерк о Паавали Юстене) мы отмечали, что Служебник Юстена 1575 г. нельзя считать точным соответствием литургическому детищу короля Иоанна и его советников (вопреки утверждениям противников реформы): современные исследователи настаивают на его вполне оригинальном характере. Но, с другой стороны, чин богослужения, разработанный Юстеном, отразил основные пожелания монарха, касавшиеся в первую очередь усиления его эстетически-эмоциональной стороны и выделения евхаристического таинства, поэтому Эрик Соролайнен, став епископом, мог не особенно спешить с ее заменой дословным соответствием шведскому оригиналу. Вполне вероятно, что как истинный последователь Меланхтона, он не придавал чрезмерного значения различиям во внешних деталях (лютеранского) богослужения, поэтому литургическая ситуация во вверенной ему епархии вряд ли серьезно беспокоила его. Гармония между Иоанном III и его финляндскими подданными, царившая также и в религиозных вопросах, соответствовала традиционным для местного духовенства представлениям об активном участии государя в церковной жизни (ср. аналогичную позицию Юстена, нашедшую, в частности, выражение в предисловии к его Постилле).
О деятельности Соролайнена на посту епископа Турку в первое десятилетие после его назначения (1583 - 1593 гг.) известно не так много. Параллельно функциям епископа Турку он также (вплоть до 1618 г.) исполнял обязанности местоблюстителя («администратора») Выборгской кафедры (administrator Viburgensis), т.е. фактически на протяжении 35 лет Ericus Erici являлся главой всей лютеранской церкви Финляндии. Политические и экономические условия в этот период были не особенно благополучными в виду затяжной войны с Россией, наиболее затронувшей как раз территорию Финляндии. Со всесильным светским правителем Финляндии Клаусом Флемингом у епископа Турку в эти годы были вполне мирные отношения, поскольку их объединяла лояльность государю. Во второй главе I части мы упоминали о финских студентах, обучавшихся в иезуитских коллегиумах на континенте в 1580- 1590-ее гг. В епископство Эрика Соролайнена их влияние на общерелигиозную ситуацию в Финляндии, судя по всему, было незначительным: напомним, к примеру, об изгнании иезуита Сундергельтеуса, финна по происхождению, из выборгской кафедральной школы, случившемся в епископство Эрика Соролайнена (надо полагать, не без ведома и содействия последнего). Заняв епископскую кафедру Турку, Эрик Соролайнен сохранил расположение государя, который в середине 1580-х гг. даже намеревался направить его в Константинополь для налаживания экуменических контактов со Вселенским патриархом. Хотя из этого прожекта ничего не вышло, данный факт сам по себе свидетельствует о высокой оценке компетентности епископа Турку, которую, в частности, подтвердил и Давид Хитреус в специальном отзыве, присланном на имя короля. В целом первое десятилетие епископства Эрика Соролайнена прошло на редкость спокойно и было, вероятно, наиболее счастливым и стабильным за весь долгий срок его пребывания на епископской кафедре. То же самое касается и тогдашнего материального положения епископа.
Отметим в этой связи любопытную деталь, лишний раз характеризующую зависимое положение духовенства (не исключая и высшего) от светской власти. Как мы помним (часть I, глава 2, § 4.1.), король Иоанн частично восстановил систему выделения пребенд для высших деятелей епархии Турку, однако сам принцип пожалования был именным (персональным), поэтому вновь вступавший в должность отнюдь не обязательно получал в наследство пребенду предшественника. Так оказалось и в случае с епископом Эриком, который на протяжении первых четырех лет своего служения на кафедре был лишен прихода, закрепленного лично за ним (и служившего его главным источником доходов), что, вероятно, задевало его самолюбие, тем более что некоторые члены капитула (к примеру, тот же Яакко Финно) подобными источниками укрепления своего материального положения располагали. Наконец, после неоднократных представлений королю епископ получил “в кормление” приход Корппоо под Турку, что означало существенное улучшение его материального положения.
Следует также упомянуть, что специальным королевским указом Эрик Соролайнен был возведен в дворянское достоинство – обстоятельство, способствовавшее повышению его общественного престижа. Как мы помним, той же чести удостоился и предшественник Эрика Соролайнена, Паавали Юстен. Кроме того, Иоанн III пожаловал дворянство также и сыну Микаэля Агриколы, Кристиану, назначенному, как упоминалось выше, епископом Таллинским.
