Критический разум
Мысль Тверитинова-врача не могла смириться со слепой верой, не подтвержденной ясным рассуждением. Сам того не подозревая, Дмитрий Евдокимович продолжил
389
дело живого религиозного искания, начатого в России стригольниками, жидовствующими, развитого Башкиным, Артемием и Косым. Его протест против окостенелых религиозных воззрений поддерживался своеобразной ситуацией в стране, когда сам царь Петр и его окружение осатанело крушили старые порядки, традиции, нормы поведения. Тверитинов был свидетелем шутовских процессий на свиньях и собаках, осмеивавших церковных иерархов. Он вполне представлял себе обстановку «всепьянейшего и всешутейшего собора» во главе с «князь-папой», где Петр и его сторонники издевались над властями православной церкви. Наконец, русский врач близко и постоянно общался с иностранными специалистами, прежде всего протестантами, массами спасавшимися в России от жестокой католической реакции и вполне свободно излагавшими здесь свои взгляды.
На пути Тверитинова к духовному, евангельскому христианству общение с коллегами лютеранского вероисповедания было лишь толчком, разбудившим его стремление к самостоятельному исследованию Библии. Вскоре он разошелся с ними по множеству вопросов, включая основное положение протестантизма — об оправдании перед Богом одной верой. Как истинный мыслитель-гуманист, Дмитрий Евдокимович не мог представить себе спасение души недобродетельной, оправдание человека, не творившего блага.
Не случайно один из собеседников Тверитинова, шведский лютеранин, заявил, что доктор «нашему люторскому мудрованию противен есть». Собирая «тетради» библейских текстов, Дмитрий Евдокимович писал «от себя», а «не от иноземцев». Это был первейший принцип его учения — познать все своим умом, до всего дойти самому, обо всем «истязать собственного особого повеления». Тверитинов выписал из Евангелия от Матфея (5:16): «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела...» И подкрепил это цитатой из Первого пос-
390
лания апостола Павла к Тимофею: «...будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте» (4:12).
Можно ли оправдаться перед Богом одной верой, не делая добра, не являясь примером для людей? Нет — отвечал Тверитинов, ибо и вера менее важна, чем добродетель: можно спастись во всех верах, ибо апостол сказал: «...во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему». Человек по характеру добрый, мягкий и незлобивый, Дмитрий Евдокимович не пытался никого заставить веровать по-своему. Как врач он творил немало добрых дел, равно леча бедных и богатых, знатных и убогих; как мыслитель искал религиозную истину в Священном писании, оценивая его с позиций собственного разума; как благожелатель делился с ближними своими мыслями, которые самого его внутренне вели к душевному спасению, ибо сокрыть истину, оставить ее для собственного пользования — страшный грех!
Тверитинов не изобретал какого-то собственного учения, он лишь отбрасывал то, что считал лишним, нелепым суеверием, заслонявшим духовную сущность вероучения. Например, он искренне не мог понять, почему должен считать божественным откровением и безоговорочно верить не только тому, что написано в Библии (Писании), но и Преданию — решениям церковных соборов, сочинениям «отцов церкви». Дмитрию Евдокимовичу нетрудно было заметить, что «все предания, кроме Писания, басни суть человеческие». В самом деле: «Все ваши соборы один с другим несогласны, один собор порицал другого, говоря — не добре разумели того собора отцы; на таких несогласиях кто может утверждаться?» Это и неудивительно, ведь «вселенские соборы сделаны их соборным изволением, а не по учению пророков и апостолов».
Самое же главное, что те, кто некритически принимает Предание, ничего не могут противопоставить «людям разумным, которые свою веру и заповеди содержат от самого
391
Христа Спасителя, из Евангелия и из Апостола». Тверитинов не знал, что еще жидовствующие, а после них Матвей Башкин и Артемий Троицкий считали Предание «баснословием», хотя и подкреплял свои рассуждения цитатой из весьма почитавшегося ими за мудрость Василия Великого: «Господь одно завещал — сохрани глагол, который я завещаю тебе днесь, не приложи к нему и не отними от него». Более того, мыслитель конца XVII — первых десятилетий XVIII века приводил в защиту своего мнения ту же цитату из апостольского Послания к галатам (1:8—9), что и Феодосии Косой: «Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема... Кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема». То есть любое прибавление к Писанию проклято. Это не значит, что человек должен отвергать любые богословские сочинения — то, «что согласно рассуждению, и Церкви Божией не противно есть, и Евангелию», то полезно душе.
Размышляя над строками Писания, Дмитрий Евдокимович приходил к горьким выводам о существующей в России церковной иерархии. Он достаточно много лечил высоких духовных лиц и часто сталкивался с ними в разных домах, чтобы составить себе представление о церковных деятелях того времени, когда православная церковь стремительно катилась к упадку, все более подминалась военно-полицейским государством. Еще Матвей Башкин скорбел об отсутствии церковного учительства и таких пастырей, которые могли бы «пример показать, да и нас учить». Тверитинов должен был писать «о пастырях лживых, как прельщают и погубляют человеков и лестьми своими питают их», пастырях, «иже расточают и растерзают стада паствы», оскверняют «святая».
«Людие мои! — писал мыслитель, по мотивам пророка Исаии (3:12 и др.),— приставницы ваши пожирают вас... Людие мои! Блажащие вас льстят вы и стези ног ваших возмущают». «...От пророка до священника — все дейст-
392
вуют лживо...» (Иер. 6:13). Народ Мой был как погибшие овцы; пастыри их совратили их с пути...» (Иер. 50:6). Что творится в России, «не овцы ли убо пасут пастуси?» * Как в свое время Артемий Троицкий цитировал Писание, из темницы поддерживая дух готовящихся к казни товарищей пророчествами о ложных учителях-мучителях, так Тверитинов, находясь на воле, видел вокруг себя не менее ужасную картину. «Были и лжепророки в народе,— выписывал он из Второго послания Петра,— как и у вас будут лжеучители... Произнося надутое пустословие, они уловляют в плотские похоти и разврат...» (2:1, 18). «Ибо таковые лжеапостолы, лукавые делатели,— читал он во Втором послании Павла коринфянам,— принимают вид Апостолов Христовых. И неудивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света...» (11:13—14).
И вновь вслед за Артемием возвращается мыслью ко Второму посланию Тимофею: «Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням» (4:3—4). Чего-чего, а басен Тверитинов видел вокруг себя множество. Он не понимал, как люди могут верить, будто молитвой священника хлеб и вино превращаются в тело и кровь Христа и как может один Христос быть разделен, и раздроблен, и съеден во время служб, бывающих по всему свету в один день и час. Скорее, Спаситель на Тайной вечере показал апостолам хлеб и чашу в воспоминание о себе. Так думали на Руси жидовствующие, Башкин и Косой: Христос «глаголы оставил нам, а не тело свое и не кровь свою», чтобы вспоминали о нем все, кто прикасается к хлебу и вину.
* Тверитинов неверно цитирует пророка Иезекииля, восклицавшего: «Горе пастырям Израилевым, которые пасли себя самих! не стадо ли должны пасти пастыри?.. И пасли пастыри самих себя, а овец Моих не пасли» (34:2, 8).
393
Еще менее понятным для рациональной критики было почитание верующими орудия убийства, на котором страдал Бог-сын. Фактически крест — это виселица. Крест, как считал и Феодосий Косой, послужил злому делу; это лишь бездушное и бесчувственное дерево, предмет, наподобие меча, ножа или палки. «Если у кого убьют сына ножом или палкой,— думал Тверитинов,— то эту палку или нож отец убитого как может любить? Так и Бог как может любить дерево, на котором распят Сын его?» Он лишь прогневается на почитающих орудие убийства Сына.
Как все русские еретики, Дмитрий Евдокимович не мог примириться с тем идолопоклонением, в которое при содействии духовенства выливалось на Руси почитание икон. В своих «тетрадях» Тверитинов собрал множество текстов, порицающих многобожие и поклонение идолам. Нигде, считал он, ни в Ветхом, ни в Новом завете не написано поклоняться иконам. Ведь еще Моисей заповедовал: «Не делай себе кумира и никакого изображения... не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой... Не делайте предо Мною богов серебряных, или богов золотых...» (Исх. 20:4—5, 23). Следует кланяться Богу духом, глядя в небо,— думал Дмитрий Евдокимович,— а не стучать в пол лбом перед крашеной доской. В конце концов легко видеть, что иконы горят и никакими чудесами от огня не спасаются.
Это и понятно. Никаких чудес, кроме описанных в Библии, не бывает. Все остальные «чудеса» — это волхвование, лжепророчество и сатанинское действие. Целый раздел в «тетрадях» Тверитинова рассказывал «о последующих знамениям и чудесам ложным». Как и старец Артемий Троицкий, московский врач связывал «чудеса» с властью ложных учителей, лжепророков, прельщающих народ. «И сказал мне Господь,— цитировал Дмитрий Евдокимович Иеремию,— пророки пророчествуют ложное именем моим... возвещают вам видения ложные и гадания... они пророчествуют именем Моим, а Я не посылал
394
их» (14:14—15; ср. главу 23). И, как писал апостол Матфей, «восстанут лжехриста и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса...» (24:24).
Вера в чудеса связана с помрачением народа, упадком нравственности, а значит, и с приближением катастрофы. «Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему...» — утверждал Матфей (12:39). А много раньше пророк Михей предупреждал: «...ночь будет вам вместо видения, и тьма — вместо предвещаний; зайдет солнце над пророками и потемнеет день над ними. И устыдятся прозорливцы, и посрамлены будут гадатели...» (3:6—7). И вот грядет Антихрист: «И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя» (Откр. 13:15).
Как и Артемий, Тверитинов писал о страшном действии обманывающих народ лжеучителей и ложных чудесах отнюдь не для утверждения мрачных эсхатологических настроений. Он стремился показать отличие истинной веры от ложной, доказывая в особом разделе «тетрадей», что «правая вера и добродетель от писания богодуховеннаго познается, а не от чудес». Истинная вера познается по делам. «Берегитесь лжепророков,— писал Матфей,— которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы?» (7:15—16). Истинная же суть христианской веры, утверждал Дмитрий Евдокимович вслед за Артемием — любовь. «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35).
Итак, одни проповедуют закон любви, другие утверждают веру на чудесах и мертвечине. «И воздам им прежде всего за неправду их и за сугубый грех их,— выписывал Тверитинов слова Господни из книги пророка Иеремии,— потому что осквернили землю Мою, трупами гнусных своих...» (16:18). «Но... жалки те, и надежды их,— обоб-
395
щал Дмитрий Евдокимович прочтенное в Премудрости Соломона,— на бездушных, которые называют богами дела рук человеческих...» (13:10). А у апостолов он находил тексты еще более близкие тому, что происходило на Руси: «Горе вам, что строите гробницы пророкам, которых избили отцы ваши: сим вы свидетельствуете о делах отцов ваших и соглашаетесь с ними, ибо они избили пророков, а вы строите им гробницы» (Лк. 11:47—48); «...вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков; дополняйте же меру отцов ваших» (Мф. 23:31—32).
Кланяться мощам святых так же бесполезно, как и молиться перед их изображениями. Все святые и Богоматерь умерли, ибо они были люди. Тверитинов не случайно включил в «тетради» раздел «О тлении всего человеческого естества, яко от начала тлению подлежит». «Когда же человек умрет,— цитировал он среди прочих Сираха,— то наследием его становятся пресмыкающиеся, звери и черви... Всякая плоть, как одежда, ветшает; ибо от века — определение: «смертью умрешь» (10:13; 14:18). Может ли умерший слышать обращенные к нему молитвы и тем более помогать живущим? Конечно, нет! «Живые знают, что умрут,— писал Дмитрий Евдокимович в другом разделе,— а мертвые ничего не знают...» (Еккл. 9:5).
Ветхий завет совершенно определенно говорит о невозможности обращения мертвых к Господу *. «Ни мертвые восхвалят Господа, ни все нисходящее в могилу; но мы живые будем благословлять Господа отныне и вовек». «Выходит дух его, и он возвращается в землю свою: в тот день исчезают все помышления его» (Пс. 113:25—26; 145:4). Может быть, эти цитаты следовало толковать в том смысле, что мертвые — это погибшие, грешные души,
* Воспринимая Библию как единое целое, Тверитинов не отдавал себе отчета, что учение о загробной жизни в большинстве книг Ветхого завета еще отсутствовало.
396
а живые — не только физически живые, но и души, вознесенные к Господу? — Тверитинов думал над этим и нашел уточнение у Исаии: «Ибо не преисподняя славит Тебя, не смерть восхваляет Тебя, не нисшедшие в могилу уповают на истину Твою» (38:18—19). А Сирах выражался еще определеннее: «От мертвого, как от несуществующего, нет прославления: живый и здоровый восхвалит Господа» (17:25—26).
Может быть, не мог не задаться вопросом Тверитинов, Богоматерь и святые отличаются от простых людей, которые восстанут из мертвых только на Страшном суде? Нет, отвечает он себе в разделе выписок «Яко преподобнии отшедши отсюду еще не прияша обещанная благая». А раз «святым и грешным указу еще нет до Страшного суда», то к кому же обращаются молящиеся? К бесчувственному праху!
Но этого мало. Любя додумывать до конца, Тверитинов задал себе другой вопрос: все ли святые истинно святые, ведь из канонизированных в последние столетия «святых и преподобных с Богом никто в беседе не был»?! Закономерен был и следующий вопрос: с какой стати люди «оставя Бога почитают Николу Чудотворца» и «пророку Илии молятся о дожде, а не Богу»? Это сильно похоже на языческое многобожие. Дмитрий Евдокимович не знал, что церковь действительно восприняла такие молитвы из дохристианских верований и что сами Никола с Илией являются слегка «подправленными» языческими божествами.
Тверитинов подкрепил свои рассуждения авторитетом Библии; «...Ангел лица его спасал их; по любви Своей и благосердию Своему Он искупил их...»,— пишет Исаия (63:9). «Проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своей опорою, и которого сердце удаляется от Господа»,— вторит ему Иеремия. «Лучше уповать на Господа, нежели надеяться на человека»,— читал мыслитель в Псалтири (117:8). Новозаветные авторы уточняли
397
картину: «Дети мои! сие пишу вам, чтобы вы не согрешили; а если бы кто согрешил, то мы имеем ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, праведника» (1 Ин. 2:1); «Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус...» (1 Тим. 2:5).
По-видимому, Дмитрий Евдокимович не прельстился возможностью на основании последних цитат вслед за прежними еретиками признать Христа человеком. «Кроме единого Бога,— говорил он,— нет иного помощника нам. Един наш ходатай Христос и потому не подобает нам призывать и иметь иных ходатаев и просити их во всяком деле о помощи». «Не иметь» и «не просить» понималось в данном случае весьма широко. Попробуем разобраться в смысле этих слов, последовав за мыслью Тверитинова.
Целый раздел выписок в «тетрадях» посвятил он обоснованию тезиса, что просить бесполезно вообще и что «сами святые просили о чем-то и не получили, т. е. не могут выступать ходатаями за кого-либо. Впрочем, просить можно о душевном спасении — здесь «не требуется тебе ходатаев... ты сам собою помоли Бога, получишь много. Не так бо от иных умолим о нас бывает Владыка, как почти самими нами молим, помогает благодатию своею». Как и все русские еретики до него, Дмитрий Евдокимович обращал этот вывод против существующей церкви.
В самом деле: если иконы и кресты — это символы идолопоклонения, мощи — тлен, пресуществление в ходе литургии — простой символ, напоминание о Боге, если никто (а значит, и весь священный чин) не может молиться за других, то нужна ли сама церковь? Даже лик Господа в ней — обман. «...Кому уподобите вы Бога? И какое подобие найдете Ему?» — спрашивал Тверитинов словами Исайи (40:18). Составитель «тетрадей» не пожалел сил и времени, чтобы собрать самые ядовитые библейские высказывания о глупости попыток изобразить Бога. Он сделал множество выписок из Послания пророка Иере-
398
мии, обличающего обычаи храмового служения, похожие на те, что видел Тверитинов:
«Кадить царице небесной и возливать ей возлияния» — значит гневить Бога. Драгоценные покрытия, венцы златы и прочие украшения на изображениях, которым поклоняются,— тлен. «...Капища их (ложных богов.— А. Б.) не охраняют жрецы их дверями и замками и засовами, чтобы они не были ограблены разбойниками; зажигают для них светильники, и больше, нежели для себя самих, а они (ложные боги.— А. Б.) ни одного из них не могут видеть... Лица их черны от курения в капищах... Когда постигают их война и бедствия, жрецы совещаются между собою, где бы им скрыться с ними. Как же не понять, что не те боги, которые самих себя не спасают ни от войн, ни от бедствий?.. И царям сделается ясным, что это не боги, а дела рук человеческих, и в них нет никакого действия божественного» (Посл. Иер. 17—18, 20, 48—50).
Духовенство Русской православной церкви тем более не может ходатайствовать за верующих перед Богом, что к нему, по мнению Тверитинова, в полной мере относится сказанное «о пастырях лживых, как прельщают и погубляют человеков». По его мнению, «дело истинного пастыря — засвидетельствовать Евангелие благодати Божией и собою образ показать благочестия, a не на чуждом основании создать» (выделено мной.— А. Б.). Эта тема столь занимала Дмитрия Евдокимовича, что, посвятив ей раздел в «тетрадях», он возвращается к своим рассуждениям еще по меньшей мере дважды.
«Как Христос собою показал образ ученикам, чтобы презирать славу и служение от людей, и как следует наставникам подражать истинному Пастырю, не чести и славы искать, но смиряться перед людьми и всем собою показать образ благочестия». Так называется еще один раздел «тетрадей», в котором Тверитинов утверждает словами апостолов: «...и кто хочет между вас быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Человеческий не для
399
того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мф., 20: 27—28; Мк. 10:44—45). Однако нынешнее священство не отличается смиренномудрием, кротостью, незлобивостью, нестяжанием. «Как вы можете веровать,— спрашивает мыслитель словами Иоанна,— когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете?» (Ин. 5:44).
Монашество, по мнению Тверитинова, было «сделано от умышления старческого, а не от повелений Божиих», потому следует «отрицать монашеское обещание всеконечно». Ведь еще апостол Павел сказал: «...отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников... запрещающих вступать в брак и употреблять в пищу то, что Бог сотворил...» (1 Тим. 4:1—3). Но не только монахи, против которых выступали еще жидовствующие и Феодосии Косой, а весь не трудящийся своими руками священный чин был, с точки зрения врача, неканоничен.
Этому тезису посвящен раздел «тетрадей»: «Яко довлеет наставником, проповедающим благочестие, не тем единым питаться, но и от труда своего, и не отягчать иных, но со усердием делать своими руками и подпирать иных немощь, чему образец апостол Павел и прочий». Действительно, Тверитинов нашел в Новом завете полное подтверждение своей мысли. Помимо коротких высказываний, он использовал целый отрывок из Второго послания апостола Павла солунянам (фессалоникийцам) : «...ибо вы сами знаете, как должны вы подражать нам; ибо мы не бесчинствовали у вас, ни у кого не ели хлеба даром, но занимались трудом и работою, ночь и день, чтобы не обременить кого из вас,— не потому, чтобы мы не имели власти, но чтобы себя самих дать вам в образец для подражания нам. Ибо когда мы были у вас, то завещевали вам сие: если кто не хочет трудиться, тот и не ешь. Но слышим, что некоторые у вас поступают бесчинно, ничего не делают, а
400
суетятся. Таковых увещеваем и убеждаем Господом нашим Иисусом Христом, чтобы они, работая в безмолвии, ели свой хлеб. Вы же, братия, не унывайте, делая добро» (3:7—13).
«...Я ищу не вашего,— выписал Тверитинов слова Павла из Второго послания коринфянам,— а вас. Не дети должны собирать имение для родителей, но родители для детей» (12:14). Уподобление доброго пастыря любящему родителю не случайно. Пример этой любви показал сам Христос, который «большую любовь имеет к человеческому естеству, чем родители к любезным детям». Раздел о великой милости Христа под таким заглавием дополняется в «тетрадях» двумя другими, в которых каждому человеку обещано божие заступничество и перечислены блаженства, даруемые Господом всякому кающемуся.
Издавна не такие порядки были на Руси. Как и многие прежде него, Тверитинов не мог не восстать против жестокости церковных властей. «Яко не достоит клясти на лице, и яко подобает праведному быти человеколюбцем» — так называется один из разделов «тетрадей». Дмитрий Евдокимович напоминает, что Сирах запрещал клясть даже сатану и задавался вопросом, как может очиститься от греха тот, кто «к подобному себе человеку не имеет милосердия» (21:30; 28:4—6). А Иаков возмущался, что человек может одними и теми же устами славить Бога и проклинать людей (Иак. 3:10). «Любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас...»,— завещал Господь (Лк. 6:27). Также и апостол Павел в Послании римлянам ясно сказал: «Благословляйте гонителей ваших; благословляйте, а не проклинайте» (12:14).
Вслед за Артемием Троицким Тверитинов утверждает, «Яко недостоит убивать в ересях пребывающих, но с кротостью наказывать их», имея в виду не собственно еретиков (оба мыслителя считали, что «еретиков ныне нет»), сколько инакомыслящих. «Ибо написано: Мне отмщение.
401
Я воздам, говорит Господь», согласно Посланию Павла римлянам (12:19). Кто может заменить собой этот Высший суд? «Если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости...», писал Павел к галатам (6:1).
В стране, где весьма активно действовал Преображенский приказ, не пустовали монастырские застенки и вовсю секли людей драгунские карательные отряды, весьма актуальным было напоминание о том, что сам Христос отказывался мстить оскорбляющим его. «...Рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их? (плевелы.— А. Б.). Но он сказал: нет,— чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы...» (Мф. 13:28—30). «...Так поступали с лжепророками отцы их,— как бы продолжает мысль Лука.— Но вам, слушающим, говорю: любите врагов ваших...» (6:26—27; ср. Мф. 5:44). «...Какою мерою мерите, такою же отмерится и вам» (Лк. 6:38).
Впрочем, Тверитинов не столь наивен, чтобы надеяться на скорое исправление нравов. Как и Артемий, он вспоминает в этой связи Евангелие от Иоанна: «Даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу» (16:2). Эту горькую мысль Дмитрий Евдокимович развивает в разделе «тетрадей» под ироничным названием: «Какову хвалу приемлют убивающие пророков и праведных, и так ослепляет злоба человеков и низводит их в зверское сродство». Много, очень много находит он в Священном писании сходных грустных мыслей. «...Вы осквернили руки ваши кровью, и ноги ваши быстры на совершение человекоубийства»,— сетовал Ездра (3 Езд. 1:26). «...Когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови»,— писал от имени Господа Исаия (1:15) и т. д.
«Все это — за грехи лжепророков его, за беззакония священников его, которые среди него проливали кровь
402
праведников»,— плакал Иеремия (4:13). «...Дополняйте же меру отцов ваших,— говорил Христос, как бы обращаясь к современным Тверитинову властям России.— Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну? Посему, вот, я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город; да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле...» (Мф. 23:32—35).
Сам Тверитинов говорил о духовных властях попросту: «Дадут они ответ перед Богом, сколько народу пропало и пропадает!» Как его многочисленные предшественники, Дмитрий Евдокимович прекрасно сознавал, что правдоискатели, «просвещающиеся светом повеления Господня» и не желающие склоняться перед злобой мира, обречены на страдание. «Яко царство небесное обетовает Господь верным своим, иже твердо стоят и страждут за слово Его, понеже и все хотящие благоверно жить поношаеми суть».
Для доказательства этого тезиса служило множество текстов, хорошо знакомых всем русским правдоискателям. «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.
Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас». «Если хозяина дома назвали вельзевулом, не тем ли более домашних его?» (Мф. 5:10—12; 10—25). Христова проповедь об этом передана и Лукой: «Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого. Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах. Так поступали с пророками отцы их» (6: 22—23).
Есть принципиальное различие между любителями
403
христианской правды и действующими властями, да и не только властями, а людьми, приверженными злобе мира. «Сие заповедаю вам,— говорил Христос,— да любите друг друга. Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир» (Ин. 15:17—19).
Итак, еще один человек на Руси решительно отказался «быть как все», молча подчиняться указаниям духовных владык. «Я сам — Церковь,— гордо заявил Тверитинов,— всякий христианин находится в чину иерейства». Он посвятил три раздела «тетрадей» обоснованию тезиса, что «повинитися подобает Богу более, нежели человеком, что распри и раздоры бывают от догмат, иже чрез учение Апостольское» (т. е. «избыточествуют» по отношению к Писанию). Еще одним разделом он поясняет, что «подобает слушателем слова, наученным Писанием, и слушати яже от учителя глаголемая, и убо согласующася с писанием приимати, чужая же отревати».
Собственно говоря, священный чин в традиционном на Руси понимании становится излишним. Тверитинов доводит эту мысль до конца. «Поминовение по умерших не пользует», заявил он, то есть поминальные молитвы священников бесполезны: «То выдумали попы своего ради прибытку, а иного свидетельства нигде нет, чтобы польза была от поминовения, что творится после смерти». Мыслитель был убежден, что «каждый примет мзду по, своему труду», что «ни сродство, ни дружество, ниже ино что пользовати может от своея жизни предательствуемаго».
Все вообще ритуалы церкви имеют духовный, а не физический смысл. Как многие религиозные вольнодумцы, Тверитинов отрицал посты, праздники святых. Он смеялся над зажиганием лампад и свечей перед иконами и в храмах: «Тем будто Бога увеселяют, а Богу что во огни треба, для того, что Бог всем свет дал сам?!» Разумеется, вольнодумец не хотел насильственно отменить какие-либо обы-
404
чаи. «Не подобает кого-либо неволити в догмах и в житии, но в произволении оставляти»,— говорил Дмитрий Евдокимович. Он старался лишь донести свои мысли до сознания людей, помочь им в познании духовного христианства.
