Православный русский народ
Уже по приведенным выше данным мы можем видеть тесную связь в современном русском сознании православия и национальной идентичности. Роль православия в национальной идентичности выступала на первый план по мере кризиса и распада СССР и, соответственно, советской идентичности.
В советское время слово «русский» было очень близко по значению слову «советский» и подразумевало как совершенно очевидное своеобразие, так и характеристики, которые могут являться предметом гордости, придавать этому своеобразию ценность (первое в мире социалистическое государство, бесплатное образование и медицина, великая военная держава, успехи в космосе, «зато мы делаем ракеты» и т. д.). Сейчас все это рухнуло, и русские оказываются в ситуации, когда не совсем ясно, в чем «русскость» заключается, и главное — в чем ее ценность. Естественно, что русским трудно и неприятно ощущать себя плохими учениками Запада. И здесь на помощь приходит православие, — не столько как религия, сколько как символ русского своеобразия и некой духовной ценности этого своеобразия, как что-то, что может быть с гордостью противопоставлено другим, и ценность чего эти другие тоже в какой-то мере признают'.
В силу этого в полном противоречии с «нормальной» логикой и прямым значением терминов в современной России понятие «православный» не является частью более широкого понятия «верующий», а, скорее, наоборот — понятие «верующий» является частью понятия «православный».
В 1991, 1993 и 1996 годах мы задавали вопрос: «Вне зависимости от того, ходите ли Вы в церковь, считаете ли Вы себя приверженцем определенного вероучения?» Ответили «Да» в 1991 году 34%, в 1993 году — 43%, в 1996 году — 36%. Это больше, чем называвших себя верующими (соответственно, 23%, 32% и 34%), что означает, что для части современных русских можно быть приверженцем определенного вероучения, не будучи верующим. Когда же у тех, кто причисляет себя к приверженцам определенного вероучения, спрашивали: какого? — подавляющее большинство (в 1991 году — 80%, в 1993 и 1996 годах — 91%) отвечало: православного. Неправославные — это прежде всего представители разных национальных меньшинств, в основном мусульмане. Удельный вес баптистов и адвентистов все эти годы никогда не достигал более 1% отождествлявших себя с каким-либо
15
вероучением, не говоря уже о всех респондентах. «Православными» оказываются и многие неверующие, и даже атеисты (по формуле белорусского президента А. Лукашенко: «Я — православный атеист»).
В 1999 году мы задали респондентам схожий вопрос, но сформулированный уже несколько иначе. Мы уже не спрашивали предварительно, считают ли опрашиваемые себя приверженцами какого-либо вероучения, а сразу же спросили: «Считаете ли Вы себя приверженцем православия, католицизма, протестантизма... других вероисповеданий, неверующим?» При поставленном так вопросе приверженцами православия назвали себя уже 82% всех русских респондентов (3% назвали себя неверующими и 13% — «не знают»). Таким образом, православных оказалось значительно больше, чем верующих (42%). Православными назвали себя 98% верующих, 90% колеблющихся, 50% неверующих и 42% атеистов.
82% русских, считающих себя православными, — это, конечно, громадное достижение церкви, если оценивать ее деятельность цифрами. Но ясно, что такое «идеологическое» православие имеет лишь очень косвенное отношение к религиозной вере. Перейдем теперь к вопросам, более непосредственно касающимся веры, — не веры в пользу церкви, ценность православия и «православной цивилизации», а веры в Бога и религиозные догматы православия. Картина при этом становится совершенно иной.
